When it's good - compliment. When it's bad - close your eyes. (с) Taguchi
Ну вот и... 
Дожили)) Фик дописан, история закончена. Наверное, не все остануться довольны такой концовкой - простите! Когда два года назад я складывала это у себя в голове, все было именно так. Поэтому, ничего менять я не стала: даю слово, что фанф в неизмененном виде 2-летней давности))
И спасибо вам! Тем, кто поддерживал, тем, кто читал, ждал, теребил меня!
Тем, кто хмурился, недовольничал и сопел - вы просто молодцы! Потому что я сомневалась, мучилась, что-то исправляла - и шла дальше.
Я вас всех очень люблю!
С Наступающим, мои дорогие!
Пусть этот год будет ярким!!! 
Название: Никогда ты
Автор: Дила
Бета: не бечено
Фэндом: JE
Пэйринг: ПиКаме
Рейтинг: R
Жанр: драма, романтика, яой
Статус: закончен
Размещение: только с разрешения автора!!
Размер: макси
Ссылки на предыдущие главыpay.diary.ru/~pisbirthday/p171165967.htm
pay.diary.ru/~pisbirthday/p172345152.htm
pay.diary.ru/~pisbirthday/p173376758.htm
pay.diary.ru/~pisbirthday/p174295112.htm
pisbirthday.diary.ru/p175977749.htm
Глава 6Несколько дней Каменаши сидит на мягкой кушетке напротив стекла, разрисованного бабочками и котятами. За стеклом – отделение интенсивной терапии для больных и недоношенных детей, хотя детей здесь немного и почти каждый день кого-то переводят в обычные палаты.
Сюда пускают родителей и тревожно-квохчущие мамочки регулярно появляются здесь: покормить тех, кого разрешено кормить, подержать своих малышей на руках или хотя бы просто посмотреть на них через прозрачную стенку специальных капсул-инкубаторов. И только к одному ребенку никто не приходит, ну, может, кроме медицинского персонала. Как будто специально, именно его капсула оказывается самой близкой к тому месту, где сидит обычно Казуя.
Почему-то на него никто особо не обращает внимания: в детском отделении никому нет дела до топ-айдола Каменаши. Хотя, возможно, его просто не узнают: приходя сюда, Каме надевает медицинскую маску и прячет волосы под тонкую трикотажную шапку.
Самое смешное, что появившись здесь впервые, он не планировал приходить сюда снова, но в отделении так спокойно, что на следующий день Казуя нарушает свои планы.
В конце концов, думает Каме, не все ли равно где сидеть? И опять устраивается вместе со своей капельницей на серой больничной кушетке.
Разумеется, он понимает, что «ничейный» младенец, скорее всего, и есть ребенок Мари – во всяком случае, это точно девочка. Казуя почему-то не думает о ней, как о ребенке Томохисы, хотя, наверное, должен.
На пятый день его походов сюда происходит то, что заставляет его навсегда забыть о том, чей это ребенок.
Казуя почти дремлет, наблюдая, как медсестра меняет малышам подгузники на специальном столике. Он уже выучил распорядок дня и знает, что после переодевания дети будут спать до следующего кормления, и что «ничейную» девочку всегда переодевают последней.
Вот медсестра берет ребенка и укладывает на одноразовую пеленку, ловко снимает подгузник, протирает крохотное тельце влажными салфетками. После этого последует обработка кожи присыпкой… но медсестра трясет розовую баночку, а та оказывается пуста.
Казуя видит, как женщина бросает банку в мусор и, оставив ребенка на столике, выходит из палаты.
- Простите! – Сна как не бывало, слишком уж странная ситуация. Медсестра оборачивается. – Простите, но разве это не опасно? – Спрашивает Казуя, кивая на стекло, сквозь которое видно столик с младенцем.
- Не волнуйтесь, я туда и обратно, всего пару минут! – вежливо улыбается женщина. – Дети в этом возрасте еще не умеют переворачиваться, так что ребенку ничего не угрожает.
Каме слегка хмурится, но медсестра уже отворачивается и уходит, а он остается возле стекла и тревожно смотрит в палату.
Спустя даже пять минут никто не возвращается, а Казуя зло вцепляется в штатив капельницы: ребенок жалобно плачет, беспомощно взмахивая тонкими ручками.
- Кто-нибудь!!! – зовет Каме, но отделение словно вымерло: голос глухо разносится по пустым коридорам и стихает.
Малышка плачет все тише, словно слабеет и Казуя не выдерживает: быстро перекрывает канюлю, выдергивает иглу из вены и, бросив капельницу, входит в палату.
Когда он касается ребенка, то пугается: девочка слишком холодная, а губы и кожа вокруг них покрылись синеватой мраморной сеткой.
- Ты замерзла… - Каме судорожно оглядывается в поисках хотя бы одеялка, но ничего не находит. Приходится стянуть с себя верхнюю фланелевую рубашку и закутать в нее девочку. На руках ребенок сразу затихает.
- Ну, вот… ну вот, молодец, - шепчет он, покачивая малышку так, как когда-то качал своих племянников. Не сказать, что у него много опыта, но обращаться с детьми он умеет.
А потом девочка открывает глаза и горло у Казуи перехватывает: это совсем не детский бессмысленный взгляд, она смотрит так, словно уже все поняла и смирилась с тем, что обречена на одиночество…
…возвращается испуганная медсестра, извиняется, что-то объясняет, благодарит, кланяется. Но Казуя обращает на нее внимание только тогда, когда та пытается забрать девочку. Он отдает, выходит из палаты и, прихватив штатив капельницы, возвращается в свое отделение. Каме обещает себе больше не ходить туда, откуда пришел, но не может заснуть всю ночь, а когда под утро все-таки засыпает, ему снится беспомощная плачущая девочка и ее такой понимающий взгляд.
Он ничего не решает.
Случай, судьба, стечение обстоятельств, быть может – рок. Казуя не спрашивает себя «зачем?!», «что ты делаешь?!» - и вообще никого не спрашивает, эгоистично забывая даже о Томохисе.
Он спокойно продолжает лечиться, а в перерывах между процедурами разговаривает с адвокатами, менеджерами, органами опеки, Джонни-саном.
Старик смотрит на него с призрачной улыбкой на пергаментных губах и треплет по голове.
- Ты! Ты все делаешь правильно!
И Каме кажется, что ему снова четырнадцать, и он всего лишь не напутал движения в танце…
Это только его шаг.
И он должен сделать его сам.
Томохисе кажется, что он сошел с ума.
Или Казуя сошел – пока еще непонятно, но их общение по телефону урывками больше всего похоже на шизофреничные догонялки: Томо пытается поймать Каме в течении дня, хотя тот должен ЛЕЖАТЬ в больнице, а Каме всячески убеждает его, что все в порядке, просто ему «некогда».
- Некогда ему! Черт! – Томо злобно жмет на кнопку отбоя и вытирает со лба капли пота: у него всего лишь десятиминутный перерыв, а он потратил его на то, чтобы услышать очередное «мне некогда-прости-я-перезвоню-позже». – Ни разу не перезвонил… - шепчет Томохиса и поспешно стягивает с себя костюм: времени осталось всего ничего.
Его терпение тает, как рожок с мороженным под палящим солнцем: за три недели гастролей он вымотан не концертами и переездами, а ситуацией с любовником. Сначала Пи пытается понять, потом – недоумевает, раздражается и вот теперь – злится. Злится настолько, что звонит Тагучи.
Проще всего в группе говорить именно с ним: Джунно не умеет врать и если с Каме что-то случилось, то Томохиса услышит это даже по голосу. Однако…
- Казуя лежит в больнице, все хорошо, - удивленно отвечает Тагучи на его вопрос «что у вас там твориться?!». – Ему лучше, он нормально ест и уже не такой худой и…
- Стоп! – Ямашита резко зажмуривается и глубоко вздыхает. – Тагучи-кун, ты уверен?
Удивления в голосе Джунно прибавляется:
- Конечно, Ямашита-кун. Мы вышли от него десять минут назад, с ним все в полном порядке!
Томо спешно прощается и тут же набирает номер Каменаши.
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, позвоните позднее».
Ямашита возвращается в Токио на три дня раньше, чем должен – и никого не предупредив. Последнюю неделю он не звонит Казуе ни разу, а тот не звонит ему и Томохиса мысленно уже готов к тому, что в его квартире Каменаши больше не живет.
Едва выйдя из такси, Томо задирает голову и смотрит вверх, почти сразу же облегченно вздыхая: все три окна освещены и это может быть только Казуя, потому что для визита матери уже слишком поздно.
В собственную квартиру он не решается позвонить целых пять минут: Томо бездумно засекает время и смотрит на лениво ползущие стрелки наручных часов.
А потом нажимает на кнопку.
Наверное, Каме смотрит в видеофон: Пи четко слышит, что он подошел к двери, а потом – его голос и голос какой-то женщины. Судя по интонации, та что-то спрашивает, а Казуя возражает, но если честно, то на этот факт Томохисе наплевать.
Дверь распахивается.
- Привет, Томо. С возвращением.
… Казуя стоит в коридоре, прислонившись спиной к стене. Растрёпанные волосы, чуть усталый, но очень спокойный взгляд. Домашний растянутый свитер, джинсы, очки в пол-лица.
А на руках Каме сладко спит ребенок.
Глава 7.Томохиса пытается цепляться за обрывки прошлого: того прошлого, откуда он уехал больше месяца назад. Он стоит в ванной своей квартиры и разглядывает знакомую кафельную плитку, бирюзовые стенки душевой кабины, две щетки в стакане: тот слегка треснул во время последнего землетрясения, а купить новый они с Каме все время забывают. На крючках – синие бамбуковые полотенца. Точно таких же, темных, у них еще пара десятков: Казуя любит именно их, а ему самому все равно, чем вытираться.
Ямапи про себя проговаривает каждую знакомую деталь, но тем сильнее лезут в глаза чужие вещи: непривычные, ненужные, которые сюда принесли без его ведома.
Детская ванна. Набор кремов и бутылочек на новой полке. Стопка разноцветных полотенец там же.
Томохиса зажмуривается и сползает на пол, а в голове снова всплывает невозмутимый голос Казуи.
- Я усыновил ребенка. Ее зовут Ариса.
Потом девочка плачет, а из комнаты выходит Рина. Она что-то говорит, улыбается, но смотрит тревожно: то на брата, то на Казую.
Что же он говорит в ответ? «Понятно»? Да, наверное это, или что-нибудь столь же пустое… Бросает сумку и уходит в ванную. Сбегает.
А-ри-са.
Имя тоже пустое. Ничего не значащее, ни о чем не рассказывающее. Приверженец японских традиций Каменаши Казуя дает своей дочери исковерканный вариант европейского имени.
Томохиса усмехается.
Своей ли?..
Квартира наполнена запахом молока, ванили, яркими погремушками и чем-то еще - нелепым и непонятным, вызывающим в груди чувство глухого раздражения.
Уйти бы.
Куда?..
- Зачем тебе?
Они лежат в кровати, словно чужие. Со стороны Казуи стоит белая колыбелька, которую тот слегка покачивает рукой.
Бесит, бесит!!!
- Я должен. Я пойму, если ты скажешь уйти.
И голос спокойный-спокойный. Каме, кажется, уже заранее со всем смирился. Это тоже бесит, раздражает и внутри Томо – целая буря эмоций, каждую из которых он подавляет.
Уйти… он и сам бы рад уйти. От эгоизма вот такого, от недоверия, от… предательства, черт возьми! Ну, не поступают так с теми, кого любят! Но…
Уйти от Казуи?..
Томохиса кривится. Хочет горько усмехнуться, независимо вздернуть голову, ответить также: спокойно. Ехидно даже. Но вместо улыбки лицо искажает гримаса, губы предательски кривятся, а из глаз текут слезы – Томо плачет, тихо вздрагивая от раздирающих его рыданий. Какого черта… Каме, какого черта все так?!
Он отстраненно чувствует, когда Казуя начинает слизывать с его щек соленые капли, и легкие поцелуи, которыми он покрывает его лицо. Оглушенный, растерянный, обиженный – Томохиса так и засыпает, связанный с новым настоящим накрепко.
Казуя Каменаши.
Ты – навсегда.
Каждое новое утро начинается теперь одинаково: Казуя просыпается ровно за минуту до того, как начинает хныкать в своей колыбели Ариса. Он не испытывает к девочке отцовских чувств, скорее что-то, похожее на сильную привязанность.
Взвалив на себя эту ответственность, поставив под угрозу отношения с Томохисой, он старается хотя бы делать все правильно.
Ему сильно помогает Рина. Девушка ни о чем не спрашивает, и ей достаточно тех крох информации, которые выдает Казуя, когда она приходит его навестить после выписки. ИХ навестить – потому что новоявленных дочь и отца выпускают из больницы одновременно.
Сестра Томохисы появляется почти каждый день и ведет себя как ни в чем не бывало: делает уборку, помогает Каме с ежедневными ингаляциями для Арисы, утюжит белье или просто сидит с девочкой, если Казуе нужно уйти.
Ребенок болен.
У нее недоразвитые легкие и иногда Арисе тяжело дышать. Врачи советуют не давать девочке подолгу плакать и не дают никаких прогнозов: вообще-то, чудо уже даже то, что она живет. Смысла держать ее в больнице нет никакого: все процедуры можно проводить дома, тем более, у Арисы теперь есть дом.
В это утро все точно также, но по-другому: вернулся Томохиса. Он еще спит, но у Казуи болезненно сжимается сердце при взгляде на него; настолько огорченным выглядит лицо Томо – даже во сне.
И – нет, Каменаши не знает точно, является ли Ариса ребенком Мари и… его любимого человека. Не знает – и не хочет знать, потому что на самом деле это неважно: он удочерил девочку не потому что она ЧЬЯ-ТО. А потому, что она НИЧЬЯ.
Только Казуя думает, что Томо ему все равно не поверит.
Он нежно гладит любимого по волосам, а потом встает с кровати. Рефлексировать не в его правилах и поэтому Каме занимается делами: готовит завтрак для них с Томохисой, молочную смесь для ребенка, переодевает Арису и старается делать вид, что все так и надо.
Первая неделя жизни втроем дается нелегко. Томохисе кажется, что он лишний в этой квартире и Каме лишний тоже, потому что в центре всего – Ариса.
Когда раздражение начинает отпускать, Ямапи замечает положительные стороны появления ребенка в… ИХ жизни. Например, Казуя бросил курить. Еще – он нормально питается и как-то так организовал свой режим дня, что умудряется отводить достаточное время на сон и отдых. Это правда удивительно, потому что у «КаТ-ТУН» снова много работы: клипы, сингл и предстоящие концерты в Токио Доме.
- Джонни хочет, чтобы я официально представил Арису публике и прессе, - говорит в один из вечеров Казуя. – Как только она станет постарше. Он считает, что это пойдет на пользу имиджу группы – удочеренная девочка, которую я воспитываю один.
Каме усмехается и Томо усмехается в ответ: в Агентстве никогда не брезговали ни одним душещипательным фактом их биографий. Все, что могло вызвать в людях дополнительный интерес, должно было выставляться напоказ.
- Остальные участники уже знают о ней? – Спрашивает Томо, кивая на ребенка. Ариса сегодня много хнычет и плохо ест. Казуя носит ее на руках уже три часа подряд, потому что девочка начинает плакать, как только он пытается ее уложить.
- Я сказал им вчера, - отвечает Каменаши, перекатываясь с пятки на носок. Он все еще надеется, что Ариса немного поспит. – Они как-то на удивление благожелательно на это отреагировали.
- Понятно… - Томо еще какое-то время наблюдает за Казуей, а потом не выдерживает. – Давай я? – предлагает он. – В смысле… Давай, я ее покачаю, ты устал уже.
Тонкие брови Каме удивленно ползут вверх, и вроде бы он что-то хочет сказать, но сдерживается и молча подходит к Томохисе, передавая ему ребенка.
- Вот, придерживай головку, ладно? – Казуя помогает Пи взять девочку правильно, а потом отходит.
Ариса сначала куксится, но когда Томо начинает потихоньку качать ее на руках, успокаивается и просто смотрит на него своими странными темными глазами.
- Какой у нее взгляд… - удивляется Ямапи. – Непроницаемый…
- Это точно, - кивает Каме и делает глоток воды из стакана, пряча улыбку. Он знает еще одного человека с точно таким же взглядом.
Ночью Арисе становится плохо.
Казуя вечером все-таки укладывает малышку спать и засыпает сам, прислонившись к деревянным прутьям кроватки. Томохисе приходится взять его на руки и переложить в постель. Еще ему не хочется больше лежать под разными одеялами и поэтому он прижимается к Казуе, с облегчением вдыхая его запах и понимая, что они всё переживут. Если будут вместе.
- Томо, Томо проснись! – в голосе Каменаши такой ужас и паника, что Томохиса просыпается мгновенно, рывком садясь на кровати.
- Что?...
- Арисе плохо! Томо, я держу ее в ингаляторе уже полчаса, а ей не легче!
Томо кубарем скатывается с кровати и подбегает к колыбели. Почти все личико девочки закрывает прозрачная маска; глаза закрыты и сквозь маску видно, как посинели губы ребенка. Кажется, что каждый вдох ей дается с трудом.
- Я вызвал «скорую», но они все не едут! Томо, что делать?! – Каме трясет Ямапи за плечо и в его широко раскрытых глазах плещется страх.
«Ну что, Томохиса? Ты же не позволишь своему любимому страдать еще больше? Даже если тебе самому станет проще…»
- Заворачивай ее в одеяло и быстро в машину! Поедем в больницу сами! – жестко командует Томохиса и, сгребая со стола ключи и документы, первым выбегает в коридор. – Шевелись, Каме!
Дальше была бешеная гонка, скрип тормозов, запах больницы и ледяные пальцы, вцепившиеся в ладонь Томохисы.
Не успели?...
Глава 8. Эпилог.
Пять лет спустя.«Белое Рождество… ну, надо же!» - Ямашита Томохиса смотрит в темное небо, с которого падают пушистые, словно кусочки сахарной ваты, снежинки. Последнее белое Рождество на его памяти было пять лет назад. Целая вечность!
Томо садится в машину и отъезжает от здания Телецентра: под Новый Год у него всегда много работы. Остальное «всегда» вовсе не так уж неизменно, как казалось раньше.
Мужчина грустно улыбается и зачем-то едет к дому, в котором он уже давно больше не живет.
Квартира, наверное, сдана другим жильцам: Томохиса выходит из машины и, опираясь на капот, смотрит в ярко освещенные окна. Люди, которые живут там, счастливы? Любимы ли?
В кармане пальто звонит айфон и Ямапи выуживает его оттуда, слегка морщась: руки замерзли, пока он стоял на улице без перчаток.
- Привет, - говорит он в трубку, даже не глядя на номер: Томохиса точно знает, кто ему звонит.
- Ты задерживаешься, - его не спрашивают, а просто констатируют факт. – Ждать тебя к ужину или не стоит?
- Ждать, конечно, - Томо улыбается. – Я полагаю, голодная смерть вам еще все равно не грозит.
В трубке фыркают.
- Поговори мне!.. И давай, приезжай быстрее. Ты должен быть с семьей, - голос становится мягче, - сегодня же Рождество!
Томохиса бросает прощальный взгляд на свой прежний дом и садится в машину. Да, когда-то он был здесь очень счастлив, но стоит ли цепляться за воспоминания? Жизнь продолжается и теперь Томо счастлив еще сильнее, пусть и немного иначе.
Он выезжает из Токио и едет по направлению к морю. Здесь, в небольшом городке, теперь его новый дом.
У светофора Томохиса притормаживает и привычно улыбается, видя за окном огромный рекламный баннер.
«Алиса в стране чудес»
Новогодние спектакли, на которые уже все билеты раскуплены.
Он тоже обязательно пойдет смотреть – хотя бы два раза, если позволит расписание.
Его дом сияет огнями – вообще-то, сегодня в нем полно народа, потому что с некоторых пор Рождество принято отмечать именно с его семьей.
Томохиса ставит машину в гараж и заходит внутрь через заднюю дверь – та ведет сразу в небольшой освещенный коридор, соединяющий обе прихожих.
Из гостиной доносится музыка, с кухни – запах чего-то вкусного, а с лестницы – звук легких шагов.
- С возвращением!
Томохиса подхватывает спустившуюся девочку на руки.
- Я дома. Как ты?
- Рина научила меня заплетать косички, - доверительно сообщает ребенок. – Хочешь, я тебе заплету?
- Обязательно! – смеется Томохиса. – Но только я же не девочка.
- А Тагучи-кун разрешил его заплести, - возражает малышка.
Томо вздыхает.
- Ну, еще бы… Всем добрый вечер! – громко приветствует он разношерстную компанию, сидящую-лежащую и стоящую на головах в его гостиной. – Тагучи, встань уже на ноги, а то твоя косичка расплетется, - ехидно советует Томохиса.
Тагучи с готовностью меняет положение на более привычное, но девочка сползает с рук Томохисы и бежит к нему, забираясь к мужчине на спину.
- Катать! – требует она и Джунно, хохоча, ползет вместе с ней по комнате.
- Сумасшедший дом, - раздается позади знакомый голос и Томо, даже не оборачиваясь, прижимает обладателя этого голоса к себе.
- Я скучал, - тихонько говорит он, поглаживая пальцем теплое запястье. Хочется поцеловать, но вокруг слишком много народа. – А сумасшедший дом – это твои одногруппнички вообще-то.
- Спасибо, я в курсе, - фыркает Каме и украдкой трется носом о ладонь Томо. – Я тоже скучал… У нас была последняя репетиция сегодня. И съемки промо. У Арисы все-таки феноменальная память.
Томо улыбается. Для девочки, которая в первый год своей жизни трижды чуть не умерла, у Арисы много феноменального.
Она отказывается называть Казую папой и вообще всех в своем окружении зовет по именам. Она никогда не спрашивает, где ее настоящие родители, совершенно спокойно относясь к тому, что ее удочерили. Еще Ариса поет и танцует и является официальным талисманом группы «КаТ-ТУН».
Это чудесное Рождество.
Они обмениваются подарками, болтают и поют рождественские песни, пока окончательно не смеркается, а Накамару не засыпает в своем кресле. Рядом, свернувшись в клубок в объятьях Тагучи, уже давно сопит Уэда. Разумеется, спит и Ариса, устроившись на руках Казуи.
Томо пьет вино и расслабленно слушает, как тихо разговаривают между собой Коки и Рина. Джунно вот-вот уснет, а Каме наматывает на палец локон дочери и, кажется, о чем-то задумался.
- Говори, - вполголоса просит Томохиса, точно зная, что Казуя поймет, о чем он.
Тот отвечает не сразу, но Ямашита и не торопит, давая ему собраться с мыслями.
- Знаешь… я думаю, это судьба – то, что у нас появилась Ариса. Я, наверное, сдался бы, запутанный в свои болезни, слабость, одержимость работать… мне никого не хотелось видеть, и в какой-то момент я не захотел видеть даже тебя. Помнишь, когда я упал на съемках?..
Томо слегка хмурится.
- Я помню…
- А потом появилась Мари и сказала мне, что ваш ребенок лежит в той же больнице, что и я. И я подумал, что это судьба – еще до того, как впервые взял Арису на руки. Когда она болела, ты все время был рядом. И я чувствовал это и сам не смел сдаваться… Я не мог потерять… часть тебя.
Казуя поднял на Томохису глаза и улыбнулся.
- Спасибо, Томо.
Томохиса улыбается в ответ, наклоняется и целует Казую в губы – теплым, ласковым поцелуем.
Он отчаянно сильно любит этого человека и никогда ни за что не отпустит его от себя.
Томо будет принимать все, что делает Каме счастливым.
… и никогда не скажет, что Ариса – не его дочь.
Дожили)) Фик дописан, история закончена. Наверное, не все остануться довольны такой концовкой - простите! Когда два года назад я складывала это у себя в голове, все было именно так. Поэтому, ничего менять я не стала: даю слово, что фанф в неизмененном виде 2-летней давности))И спасибо вам! Тем, кто поддерживал, тем, кто читал, ждал, теребил меня!
Тем, кто хмурился, недовольничал и сопел - вы просто молодцы! Потому что я сомневалась, мучилась, что-то исправляла - и шла дальше.
Я вас всех очень люблю!
С Наступающим, мои дорогие!
Пусть этот год будет ярким!!! Название: Никогда ты
Автор: Дила
Бета: не бечено
Фэндом: JE
Пэйринг: ПиКаме
Рейтинг: R
Жанр: драма, романтика, яой
Статус: закончен
Размещение: только с разрешения автора!!
Размер: макси
Ссылки на предыдущие главыpay.diary.ru/~pisbirthday/p171165967.htm
pay.diary.ru/~pisbirthday/p172345152.htm
pay.diary.ru/~pisbirthday/p173376758.htm
pay.diary.ru/~pisbirthday/p174295112.htm
pisbirthday.diary.ru/p175977749.htm
Глава 6Несколько дней Каменаши сидит на мягкой кушетке напротив стекла, разрисованного бабочками и котятами. За стеклом – отделение интенсивной терапии для больных и недоношенных детей, хотя детей здесь немного и почти каждый день кого-то переводят в обычные палаты.
Сюда пускают родителей и тревожно-квохчущие мамочки регулярно появляются здесь: покормить тех, кого разрешено кормить, подержать своих малышей на руках или хотя бы просто посмотреть на них через прозрачную стенку специальных капсул-инкубаторов. И только к одному ребенку никто не приходит, ну, может, кроме медицинского персонала. Как будто специально, именно его капсула оказывается самой близкой к тому месту, где сидит обычно Казуя.
Почему-то на него никто особо не обращает внимания: в детском отделении никому нет дела до топ-айдола Каменаши. Хотя, возможно, его просто не узнают: приходя сюда, Каме надевает медицинскую маску и прячет волосы под тонкую трикотажную шапку.
Самое смешное, что появившись здесь впервые, он не планировал приходить сюда снова, но в отделении так спокойно, что на следующий день Казуя нарушает свои планы.
В конце концов, думает Каме, не все ли равно где сидеть? И опять устраивается вместе со своей капельницей на серой больничной кушетке.
Разумеется, он понимает, что «ничейный» младенец, скорее всего, и есть ребенок Мари – во всяком случае, это точно девочка. Казуя почему-то не думает о ней, как о ребенке Томохисы, хотя, наверное, должен.
На пятый день его походов сюда происходит то, что заставляет его навсегда забыть о том, чей это ребенок.
Казуя почти дремлет, наблюдая, как медсестра меняет малышам подгузники на специальном столике. Он уже выучил распорядок дня и знает, что после переодевания дети будут спать до следующего кормления, и что «ничейную» девочку всегда переодевают последней.
Вот медсестра берет ребенка и укладывает на одноразовую пеленку, ловко снимает подгузник, протирает крохотное тельце влажными салфетками. После этого последует обработка кожи присыпкой… но медсестра трясет розовую баночку, а та оказывается пуста.
Казуя видит, как женщина бросает банку в мусор и, оставив ребенка на столике, выходит из палаты.
- Простите! – Сна как не бывало, слишком уж странная ситуация. Медсестра оборачивается. – Простите, но разве это не опасно? – Спрашивает Казуя, кивая на стекло, сквозь которое видно столик с младенцем.
- Не волнуйтесь, я туда и обратно, всего пару минут! – вежливо улыбается женщина. – Дети в этом возрасте еще не умеют переворачиваться, так что ребенку ничего не угрожает.
Каме слегка хмурится, но медсестра уже отворачивается и уходит, а он остается возле стекла и тревожно смотрит в палату.
Спустя даже пять минут никто не возвращается, а Казуя зло вцепляется в штатив капельницы: ребенок жалобно плачет, беспомощно взмахивая тонкими ручками.
- Кто-нибудь!!! – зовет Каме, но отделение словно вымерло: голос глухо разносится по пустым коридорам и стихает.
Малышка плачет все тише, словно слабеет и Казуя не выдерживает: быстро перекрывает канюлю, выдергивает иглу из вены и, бросив капельницу, входит в палату.
Когда он касается ребенка, то пугается: девочка слишком холодная, а губы и кожа вокруг них покрылись синеватой мраморной сеткой.
- Ты замерзла… - Каме судорожно оглядывается в поисках хотя бы одеялка, но ничего не находит. Приходится стянуть с себя верхнюю фланелевую рубашку и закутать в нее девочку. На руках ребенок сразу затихает.
- Ну, вот… ну вот, молодец, - шепчет он, покачивая малышку так, как когда-то качал своих племянников. Не сказать, что у него много опыта, но обращаться с детьми он умеет.
А потом девочка открывает глаза и горло у Казуи перехватывает: это совсем не детский бессмысленный взгляд, она смотрит так, словно уже все поняла и смирилась с тем, что обречена на одиночество…
…возвращается испуганная медсестра, извиняется, что-то объясняет, благодарит, кланяется. Но Казуя обращает на нее внимание только тогда, когда та пытается забрать девочку. Он отдает, выходит из палаты и, прихватив штатив капельницы, возвращается в свое отделение. Каме обещает себе больше не ходить туда, откуда пришел, но не может заснуть всю ночь, а когда под утро все-таки засыпает, ему снится беспомощная плачущая девочка и ее такой понимающий взгляд.
Он ничего не решает.
Случай, судьба, стечение обстоятельств, быть может – рок. Казуя не спрашивает себя «зачем?!», «что ты делаешь?!» - и вообще никого не спрашивает, эгоистично забывая даже о Томохисе.
Он спокойно продолжает лечиться, а в перерывах между процедурами разговаривает с адвокатами, менеджерами, органами опеки, Джонни-саном.
Старик смотрит на него с призрачной улыбкой на пергаментных губах и треплет по голове.
- Ты! Ты все делаешь правильно!
И Каме кажется, что ему снова четырнадцать, и он всего лишь не напутал движения в танце…
Это только его шаг.
И он должен сделать его сам.
Томохисе кажется, что он сошел с ума.
Или Казуя сошел – пока еще непонятно, но их общение по телефону урывками больше всего похоже на шизофреничные догонялки: Томо пытается поймать Каме в течении дня, хотя тот должен ЛЕЖАТЬ в больнице, а Каме всячески убеждает его, что все в порядке, просто ему «некогда».
- Некогда ему! Черт! – Томо злобно жмет на кнопку отбоя и вытирает со лба капли пота: у него всего лишь десятиминутный перерыв, а он потратил его на то, чтобы услышать очередное «мне некогда-прости-я-перезвоню-позже». – Ни разу не перезвонил… - шепчет Томохиса и поспешно стягивает с себя костюм: времени осталось всего ничего.
Его терпение тает, как рожок с мороженным под палящим солнцем: за три недели гастролей он вымотан не концертами и переездами, а ситуацией с любовником. Сначала Пи пытается понять, потом – недоумевает, раздражается и вот теперь – злится. Злится настолько, что звонит Тагучи.
Проще всего в группе говорить именно с ним: Джунно не умеет врать и если с Каме что-то случилось, то Томохиса услышит это даже по голосу. Однако…
- Казуя лежит в больнице, все хорошо, - удивленно отвечает Тагучи на его вопрос «что у вас там твориться?!». – Ему лучше, он нормально ест и уже не такой худой и…
- Стоп! – Ямашита резко зажмуривается и глубоко вздыхает. – Тагучи-кун, ты уверен?
Удивления в голосе Джунно прибавляется:
- Конечно, Ямашита-кун. Мы вышли от него десять минут назад, с ним все в полном порядке!
Томо спешно прощается и тут же набирает номер Каменаши.
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, позвоните позднее».
Ямашита возвращается в Токио на три дня раньше, чем должен – и никого не предупредив. Последнюю неделю он не звонит Казуе ни разу, а тот не звонит ему и Томохиса мысленно уже готов к тому, что в его квартире Каменаши больше не живет.
Едва выйдя из такси, Томо задирает голову и смотрит вверх, почти сразу же облегченно вздыхая: все три окна освещены и это может быть только Казуя, потому что для визита матери уже слишком поздно.
В собственную квартиру он не решается позвонить целых пять минут: Томо бездумно засекает время и смотрит на лениво ползущие стрелки наручных часов.
А потом нажимает на кнопку.
Наверное, Каме смотрит в видеофон: Пи четко слышит, что он подошел к двери, а потом – его голос и голос какой-то женщины. Судя по интонации, та что-то спрашивает, а Казуя возражает, но если честно, то на этот факт Томохисе наплевать.
Дверь распахивается.
- Привет, Томо. С возвращением.
… Казуя стоит в коридоре, прислонившись спиной к стене. Растрёпанные волосы, чуть усталый, но очень спокойный взгляд. Домашний растянутый свитер, джинсы, очки в пол-лица.
А на руках Каме сладко спит ребенок.
Глава 7.Томохиса пытается цепляться за обрывки прошлого: того прошлого, откуда он уехал больше месяца назад. Он стоит в ванной своей квартиры и разглядывает знакомую кафельную плитку, бирюзовые стенки душевой кабины, две щетки в стакане: тот слегка треснул во время последнего землетрясения, а купить новый они с Каме все время забывают. На крючках – синие бамбуковые полотенца. Точно таких же, темных, у них еще пара десятков: Казуя любит именно их, а ему самому все равно, чем вытираться.
Ямапи про себя проговаривает каждую знакомую деталь, но тем сильнее лезут в глаза чужие вещи: непривычные, ненужные, которые сюда принесли без его ведома.
Детская ванна. Набор кремов и бутылочек на новой полке. Стопка разноцветных полотенец там же.
Томохиса зажмуривается и сползает на пол, а в голове снова всплывает невозмутимый голос Казуи.
- Я усыновил ребенка. Ее зовут Ариса.
Потом девочка плачет, а из комнаты выходит Рина. Она что-то говорит, улыбается, но смотрит тревожно: то на брата, то на Казую.
Что же он говорит в ответ? «Понятно»? Да, наверное это, или что-нибудь столь же пустое… Бросает сумку и уходит в ванную. Сбегает.
А-ри-са.
Имя тоже пустое. Ничего не значащее, ни о чем не рассказывающее. Приверженец японских традиций Каменаши Казуя дает своей дочери исковерканный вариант европейского имени.
Томохиса усмехается.
Своей ли?..
Квартира наполнена запахом молока, ванили, яркими погремушками и чем-то еще - нелепым и непонятным, вызывающим в груди чувство глухого раздражения.
Уйти бы.
Куда?..
- Зачем тебе?
Они лежат в кровати, словно чужие. Со стороны Казуи стоит белая колыбелька, которую тот слегка покачивает рукой.
Бесит, бесит!!!
- Я должен. Я пойму, если ты скажешь уйти.
И голос спокойный-спокойный. Каме, кажется, уже заранее со всем смирился. Это тоже бесит, раздражает и внутри Томо – целая буря эмоций, каждую из которых он подавляет.
Уйти… он и сам бы рад уйти. От эгоизма вот такого, от недоверия, от… предательства, черт возьми! Ну, не поступают так с теми, кого любят! Но…
Уйти от Казуи?..
Томохиса кривится. Хочет горько усмехнуться, независимо вздернуть голову, ответить также: спокойно. Ехидно даже. Но вместо улыбки лицо искажает гримаса, губы предательски кривятся, а из глаз текут слезы – Томо плачет, тихо вздрагивая от раздирающих его рыданий. Какого черта… Каме, какого черта все так?!
Он отстраненно чувствует, когда Казуя начинает слизывать с его щек соленые капли, и легкие поцелуи, которыми он покрывает его лицо. Оглушенный, растерянный, обиженный – Томохиса так и засыпает, связанный с новым настоящим накрепко.
Казуя Каменаши.
Ты – навсегда.
Каждое новое утро начинается теперь одинаково: Казуя просыпается ровно за минуту до того, как начинает хныкать в своей колыбели Ариса. Он не испытывает к девочке отцовских чувств, скорее что-то, похожее на сильную привязанность.
Взвалив на себя эту ответственность, поставив под угрозу отношения с Томохисой, он старается хотя бы делать все правильно.
Ему сильно помогает Рина. Девушка ни о чем не спрашивает, и ей достаточно тех крох информации, которые выдает Казуя, когда она приходит его навестить после выписки. ИХ навестить – потому что новоявленных дочь и отца выпускают из больницы одновременно.
Сестра Томохисы появляется почти каждый день и ведет себя как ни в чем не бывало: делает уборку, помогает Каме с ежедневными ингаляциями для Арисы, утюжит белье или просто сидит с девочкой, если Казуе нужно уйти.
Ребенок болен.
У нее недоразвитые легкие и иногда Арисе тяжело дышать. Врачи советуют не давать девочке подолгу плакать и не дают никаких прогнозов: вообще-то, чудо уже даже то, что она живет. Смысла держать ее в больнице нет никакого: все процедуры можно проводить дома, тем более, у Арисы теперь есть дом.
В это утро все точно также, но по-другому: вернулся Томохиса. Он еще спит, но у Казуи болезненно сжимается сердце при взгляде на него; настолько огорченным выглядит лицо Томо – даже во сне.
И – нет, Каменаши не знает точно, является ли Ариса ребенком Мари и… его любимого человека. Не знает – и не хочет знать, потому что на самом деле это неважно: он удочерил девочку не потому что она ЧЬЯ-ТО. А потому, что она НИЧЬЯ.
Только Казуя думает, что Томо ему все равно не поверит.
Он нежно гладит любимого по волосам, а потом встает с кровати. Рефлексировать не в его правилах и поэтому Каме занимается делами: готовит завтрак для них с Томохисой, молочную смесь для ребенка, переодевает Арису и старается делать вид, что все так и надо.
Первая неделя жизни втроем дается нелегко. Томохисе кажется, что он лишний в этой квартире и Каме лишний тоже, потому что в центре всего – Ариса.
Когда раздражение начинает отпускать, Ямапи замечает положительные стороны появления ребенка в… ИХ жизни. Например, Казуя бросил курить. Еще – он нормально питается и как-то так организовал свой режим дня, что умудряется отводить достаточное время на сон и отдых. Это правда удивительно, потому что у «КаТ-ТУН» снова много работы: клипы, сингл и предстоящие концерты в Токио Доме.
- Джонни хочет, чтобы я официально представил Арису публике и прессе, - говорит в один из вечеров Казуя. – Как только она станет постарше. Он считает, что это пойдет на пользу имиджу группы – удочеренная девочка, которую я воспитываю один.
Каме усмехается и Томо усмехается в ответ: в Агентстве никогда не брезговали ни одним душещипательным фактом их биографий. Все, что могло вызвать в людях дополнительный интерес, должно было выставляться напоказ.
- Остальные участники уже знают о ней? – Спрашивает Томо, кивая на ребенка. Ариса сегодня много хнычет и плохо ест. Казуя носит ее на руках уже три часа подряд, потому что девочка начинает плакать, как только он пытается ее уложить.
- Я сказал им вчера, - отвечает Каменаши, перекатываясь с пятки на носок. Он все еще надеется, что Ариса немного поспит. – Они как-то на удивление благожелательно на это отреагировали.
- Понятно… - Томо еще какое-то время наблюдает за Казуей, а потом не выдерживает. – Давай я? – предлагает он. – В смысле… Давай, я ее покачаю, ты устал уже.
Тонкие брови Каме удивленно ползут вверх, и вроде бы он что-то хочет сказать, но сдерживается и молча подходит к Томохисе, передавая ему ребенка.
- Вот, придерживай головку, ладно? – Казуя помогает Пи взять девочку правильно, а потом отходит.
Ариса сначала куксится, но когда Томо начинает потихоньку качать ее на руках, успокаивается и просто смотрит на него своими странными темными глазами.
- Какой у нее взгляд… - удивляется Ямапи. – Непроницаемый…
- Это точно, - кивает Каме и делает глоток воды из стакана, пряча улыбку. Он знает еще одного человека с точно таким же взглядом.
Ночью Арисе становится плохо.
Казуя вечером все-таки укладывает малышку спать и засыпает сам, прислонившись к деревянным прутьям кроватки. Томохисе приходится взять его на руки и переложить в постель. Еще ему не хочется больше лежать под разными одеялами и поэтому он прижимается к Казуе, с облегчением вдыхая его запах и понимая, что они всё переживут. Если будут вместе.
- Томо, Томо проснись! – в голосе Каменаши такой ужас и паника, что Томохиса просыпается мгновенно, рывком садясь на кровати.
- Что?...
- Арисе плохо! Томо, я держу ее в ингаляторе уже полчаса, а ей не легче!
Томо кубарем скатывается с кровати и подбегает к колыбели. Почти все личико девочки закрывает прозрачная маска; глаза закрыты и сквозь маску видно, как посинели губы ребенка. Кажется, что каждый вдох ей дается с трудом.
- Я вызвал «скорую», но они все не едут! Томо, что делать?! – Каме трясет Ямапи за плечо и в его широко раскрытых глазах плещется страх.
«Ну что, Томохиса? Ты же не позволишь своему любимому страдать еще больше? Даже если тебе самому станет проще…»
- Заворачивай ее в одеяло и быстро в машину! Поедем в больницу сами! – жестко командует Томохиса и, сгребая со стола ключи и документы, первым выбегает в коридор. – Шевелись, Каме!
Дальше была бешеная гонка, скрип тормозов, запах больницы и ледяные пальцы, вцепившиеся в ладонь Томохисы.
Не успели?...
Глава 8. Эпилог.
Пять лет спустя.«Белое Рождество… ну, надо же!» - Ямашита Томохиса смотрит в темное небо, с которого падают пушистые, словно кусочки сахарной ваты, снежинки. Последнее белое Рождество на его памяти было пять лет назад. Целая вечность!
Томо садится в машину и отъезжает от здания Телецентра: под Новый Год у него всегда много работы. Остальное «всегда» вовсе не так уж неизменно, как казалось раньше.
Мужчина грустно улыбается и зачем-то едет к дому, в котором он уже давно больше не живет.
Квартира, наверное, сдана другим жильцам: Томохиса выходит из машины и, опираясь на капот, смотрит в ярко освещенные окна. Люди, которые живут там, счастливы? Любимы ли?
В кармане пальто звонит айфон и Ямапи выуживает его оттуда, слегка морщась: руки замерзли, пока он стоял на улице без перчаток.
- Привет, - говорит он в трубку, даже не глядя на номер: Томохиса точно знает, кто ему звонит.
- Ты задерживаешься, - его не спрашивают, а просто констатируют факт. – Ждать тебя к ужину или не стоит?
- Ждать, конечно, - Томо улыбается. – Я полагаю, голодная смерть вам еще все равно не грозит.
В трубке фыркают.
- Поговори мне!.. И давай, приезжай быстрее. Ты должен быть с семьей, - голос становится мягче, - сегодня же Рождество!
Томохиса бросает прощальный взгляд на свой прежний дом и садится в машину. Да, когда-то он был здесь очень счастлив, но стоит ли цепляться за воспоминания? Жизнь продолжается и теперь Томо счастлив еще сильнее, пусть и немного иначе.
Он выезжает из Токио и едет по направлению к морю. Здесь, в небольшом городке, теперь его новый дом.
У светофора Томохиса притормаживает и привычно улыбается, видя за окном огромный рекламный баннер.
«Алиса в стране чудес»
Новогодние спектакли, на которые уже все билеты раскуплены.
Он тоже обязательно пойдет смотреть – хотя бы два раза, если позволит расписание.
Его дом сияет огнями – вообще-то, сегодня в нем полно народа, потому что с некоторых пор Рождество принято отмечать именно с его семьей.
Томохиса ставит машину в гараж и заходит внутрь через заднюю дверь – та ведет сразу в небольшой освещенный коридор, соединяющий обе прихожих.
Из гостиной доносится музыка, с кухни – запах чего-то вкусного, а с лестницы – звук легких шагов.
- С возвращением!
Томохиса подхватывает спустившуюся девочку на руки.
- Я дома. Как ты?
- Рина научила меня заплетать косички, - доверительно сообщает ребенок. – Хочешь, я тебе заплету?
- Обязательно! – смеется Томохиса. – Но только я же не девочка.
- А Тагучи-кун разрешил его заплести, - возражает малышка.
Томо вздыхает.
- Ну, еще бы… Всем добрый вечер! – громко приветствует он разношерстную компанию, сидящую-лежащую и стоящую на головах в его гостиной. – Тагучи, встань уже на ноги, а то твоя косичка расплетется, - ехидно советует Томохиса.
Тагучи с готовностью меняет положение на более привычное, но девочка сползает с рук Томохисы и бежит к нему, забираясь к мужчине на спину.
- Катать! – требует она и Джунно, хохоча, ползет вместе с ней по комнате.
- Сумасшедший дом, - раздается позади знакомый голос и Томо, даже не оборачиваясь, прижимает обладателя этого голоса к себе.
- Я скучал, - тихонько говорит он, поглаживая пальцем теплое запястье. Хочется поцеловать, но вокруг слишком много народа. – А сумасшедший дом – это твои одногруппнички вообще-то.
- Спасибо, я в курсе, - фыркает Каме и украдкой трется носом о ладонь Томо. – Я тоже скучал… У нас была последняя репетиция сегодня. И съемки промо. У Арисы все-таки феноменальная память.
Томо улыбается. Для девочки, которая в первый год своей жизни трижды чуть не умерла, у Арисы много феноменального.
Она отказывается называть Казую папой и вообще всех в своем окружении зовет по именам. Она никогда не спрашивает, где ее настоящие родители, совершенно спокойно относясь к тому, что ее удочерили. Еще Ариса поет и танцует и является официальным талисманом группы «КаТ-ТУН».
Это чудесное Рождество.
Они обмениваются подарками, болтают и поют рождественские песни, пока окончательно не смеркается, а Накамару не засыпает в своем кресле. Рядом, свернувшись в клубок в объятьях Тагучи, уже давно сопит Уэда. Разумеется, спит и Ариса, устроившись на руках Казуи.
Томо пьет вино и расслабленно слушает, как тихо разговаривают между собой Коки и Рина. Джунно вот-вот уснет, а Каме наматывает на палец локон дочери и, кажется, о чем-то задумался.
- Говори, - вполголоса просит Томохиса, точно зная, что Казуя поймет, о чем он.
Тот отвечает не сразу, но Ямашита и не торопит, давая ему собраться с мыслями.
- Знаешь… я думаю, это судьба – то, что у нас появилась Ариса. Я, наверное, сдался бы, запутанный в свои болезни, слабость, одержимость работать… мне никого не хотелось видеть, и в какой-то момент я не захотел видеть даже тебя. Помнишь, когда я упал на съемках?..
Томо слегка хмурится.
- Я помню…
- А потом появилась Мари и сказала мне, что ваш ребенок лежит в той же больнице, что и я. И я подумал, что это судьба – еще до того, как впервые взял Арису на руки. Когда она болела, ты все время был рядом. И я чувствовал это и сам не смел сдаваться… Я не мог потерять… часть тебя.
Казуя поднял на Томохису глаза и улыбнулся.
- Спасибо, Томо.
Томохиса улыбается в ответ, наклоняется и целует Казую в губы – теплым, ласковым поцелуем.
Он отчаянно сильно любит этого человека и никогда ни за что не отпустит его от себя.
Томо будет принимать все, что делает Каме счастливым.
… и никогда не скажет, что Ариса – не его дочь.
@темы: Рейтинг: R, творчество: авторский фанфикшн, KamePi, Kamenashi Kazuya, Yamashita Tomohisa, жанр: ангст, жанр: романс
-
-
31.12.2012 в 11:02*рассыпается на сотни сердечек* Лапочка, я сейчас убегаю, поэтому пока ничего не скажу.
Кроме того, что ты прелесть, и к празднику написала чудесный теплый подарок.
Поздравляю тебя с тем, что ты закончила эту историю. Оно правда того стоило
-
-
01.01.2013 в 22:02И да, с уже Наступившем тебя Новым Годом!
-
-
02.01.2013 в 03:14Правда, то, что Каме уже второй раз попадает в больничку причем настолько серьезно, меня слегка напрягло. Я не верю в настолько слабого Каме, и он уже не раз доказал это. Но это детали.
P.S. поняла, что его не долечили в первый раз, но в любом случае он себя так запустил по глупости, и в такого бестолкового Каме, который должен прекрасно осознавать, что даже простуда может повлиять на столь любимую им работу, а значит должен хоть иногда проверяться, я тоже слабо верю.
Если бы это был мой любовник, я бы даже спрашивать не стал! Избил бы – и приволок! И вообще… - потрясающее отношение. Тацуя неподражаем! В такого Тацую я верю. Кстати, я еще не поняла, есть ли у него любовник. Вроде должен быть.
P.S. Так, неужели это Джунно? Эх, люблю эту парочку!!!
P.P.S. Вау, реально ДжунДа! Я счастлив!
- Что Каме, скорее всего, придется оставить сцену. - так, а вот на этом моменте я начала сильно расстраиваться!!!
До этого было тяжелое совещание сначала с «КаТ-ТУН», потом – с Джонни. Томохиса восхищался одногруппниками Казуи и готов был лично благодарить каждого за то, что они решили сделать для сохранения «КаТ-ТУН». Для Каме. - как-то я слабо представляю, какие у них были варианты. как бы грубо это не звучало и насколько бы я не любила группу.
Мужчина грустно улыбается и зачем-то едет к дому, в котором он уже давно больше не живет.
Квартира, наверное, сдана другим жильцам: Томохиса выходит из машины и, опираясь на капот, смотрит в ярко освещенные окна. Люди, которые живут там, счастливы? Любимы ли? - у меня чуть инфаркт не случился, когда я прочитала это на последних страницах!!!!
Ух ты! Так Мари все-таки его обманула!! Ну и ладно, если бы Каме не столкнулся с ней больнице, то ничего не было бы. Ведь ничто не мешало ему проверить, действительно ли она дочка ЯмаПи.
А у каттунчиков очень миленький талисманчик появился))) А главное, как вовремя. Правда, с Пи можно было и посоветоваться.
Классная история! Спасибо большое! Мне понравилось! Как хорошо, что у них все так хорошо закончилось! А какие потрясающие отношения в группе! Я в полнейшем восторге! Хотя в середине мне пришлось изрядно понервничать)))
-
-
02.01.2013 в 09:46vika89zem, приятного прочтения! Я надеюсь, что тебя оно не разочарует)))
-
-
02.01.2013 в 09:53Правда, то, что Каме уже второй раз попадает в больничку причем настолько серьезно, меня слегка напрягло. Я не верю в настолько слабого Каме, и он уже не раз доказал это.
ооо, поверь мне, в больничку вот так влетают как раз очень сильные люди! Да и посмотри на Каме: иногда он настолько измотан, что разве что не падает... И не раз повторял, что у него ни на что нет времени. Ну, вобщем это тоже детали - но так вполне может быть)
даже простуда может повлиять на столь любимую им работу
о! ты же помнишь, как мальчик, рухнув со сцены, тут же вышел обратно? вот, это про Каме...
В такого Тацую я верю.
оо, это приятно!
Вау, реально ДжунДа! Я счастлив!
*ржет* а это не очевидно! По-моему, я пихаю эту парочку, где ни попадя))) *сидит счастливая* рада, что они тебе тоже нравятся))
как-то я слабо представляю, какие у них были варианты. как бы грубо это не звучало и насколько бы я не любила группу.
никаких вариантов, увы. Это была благодарность именно за понимание.
Ух ты! Так Мари все-таки его обманула!!
ничего подобного. Все просто оказалось печальнее...
А у каттунчиков очень миленький талисманчик появился)))
да, Ариса странная, но милая)
Я рада, что тебе понравилось! Спасибо тебе огромное еще раз за такой отзыв! И с наступисшим Новым Годом!
-
-
02.01.2013 в 10:59-
-
03.01.2013 в 12:33правда на начале последней главы мне поплохело. когда пи смотрел на окна своей старой квартиры. думала, ну все писец! ))
с дочерью я тоже до конца не поняла и что Все просто оказалось печальнее...??
автор - огромное спасибище и побольше вдохновения в новом году!
-
-
03.01.2013 в 15:07Нет. Ариса не дочь Ямапи.
marikla
пожалуйста))
Я действительно рада, если он понравилось.
С девочкой все действительно печальнее. Если перечитать то, что говорила о ней Мари - можно, я думаю, догадаться.
-
-
04.01.2013 в 23:09Только я не поняла грусти Ямапи по поводу прошлой квартиры...я то уж перепугалась сначала, думала расстались они что-ли, или Ариса умерла....а оказалось, просто переехали))) Я аж выдохнула))
Очень понравилось, спасибо за второй сезон такого замечательного фанфика
-
-
05.01.2013 в 08:19ну, это был просто приступ ностальгии. Он увидел снег, вспомнил первое их совместное с Казу Рождество - и поехал. Начало второй части - это тоже Белое Рождество)
Очень понравилось, спасибо за второй сезон такого замечательного фанфика
пожалуйста! Рада, что такая неоднозначная часть порадовала!
-
-
17.01.2013 в 23:31Фик очень понравился!Только запуталась немного в главах, но разобравшись, не могла оторваться!
Согласна с marikla
-
-
18.01.2013 в 13:23Вдохновение фонтаном, работа пишется, так что я надеюсь, ждать не очень долго)))
-
-
09.02.2013 в 18:32Но фик дочитан! Сижу вот теперь в полной прострации и полнейшей растерянности. Честно говоря, даже не представляю, какие именно слова подобрать, чтобы выразить Автору, т.е. тебе, свое восхищение и одобрение. Ну ты же сама в курсе , что эта твоя история прекрасна)))
Это же ПиКаме, оно такое трогательно-домашнее и узнаваемое у тебя.
Эх, романтика, капелька ангста и намек на драматизм. Ну да, жизнь она такая штука-бежишь-бежишь, спотыкаешься, постоянно на что-то или кого-то натыкаешься, иногда неожиданно обретаешь поддержку, иногда теряешь все и даже надежду. Кажется, что держишь в руках сценарий своей жизни, а потом обнаруживаешь, что в него без твоего ведома внесли корректировки. И решай потом, к хорошему они, или плохому. Вот и Каме, проучила его жизнь. Но и многому научила же.
Думала, какой бы момент выделить как наиболее тронувший, но плюнула на это дело-в этом произведение все восхитительно, и сюжет, и герои...
Хотя вот поступок Каме с удочирением ребенка без ведома Томо, меня слегка покоробил. Что это было? Проявление недоверия что-ли? Не хорошо так, Каменаши поступать, ой как не хорошо. Ты же рисковал быть не понятым. Но хорошо все то, что хорошо кончается))
А вообще мне грустно. КаТ-ТУН и Томохиса празднуют свое белое рождество в такой теплой и совсем уж семейной атмосфере, а я сижу в прифигевшем состояние, где смешиваются нахлынувшая нежность, легкая грусть и искренняя благодарность за то, что у тебя, Дила, все же хватило терпения дописать до конца эту историю.
Огромнейшее спасибо!
-
-
09.02.2013 в 20:03Спасибо!!!! Я так безмерно счастлива, что этот текст не прошел для кого-то бесследно. Я очень люблю его, очень люблю этих мальчиков - наверное, поэтому так долго писала. Оно того стоило!))
Каме не недоверял) Он просто... ну, он был должен. Я не знаю как это объяснить, это что-то из моего собственного разумения Черепаха. Иногда кажется, что он принимает какие-то решения, вытаскивая их из сердца. Как-то так. Маленькая Ариса - это тоже символ. Аллегория на "Алису в стране чудес") Чудо в стране чудес ПиКаме))
Еще раз благодарю за отзыв! Он чудесный!!! СПАСИБО!!!
-
-
09.02.2013 в 20:20Я почему-то, когда читала, то не могла понять, что именно двигало Каменаши, ну простите, а удочерение только потому, что кто-то сказал Арис дочь Пи. Это, как по мне, попахивает банальностью. Да и Ямашита взрослый мальчик, сам в состояние решать подобные проблемы, если их можно так назвать. Меня просто удивил сам поступок, когда он скрыл ото всех. Хотя это же Каме, он поступает так, как считает нужным и иногда, со стороны, это выглядит нелогичным или по меньшей мере странным.
-
-
09.02.2013 в 20:22