Никогда ты. Часть вторая, глава 1.

[pisbirthday]

*выдохнула* Ну, что, вторая часть?)) Спасибо, если вы все еще ждете этот текст! Думаю, нужно немного пояснить, что вторая часть будет слегка АУ-шной. Например, из группы у меня ушел только Томо, без Ре. Весь фокус в том, что "уход" был запланирован еще до того, как Томохиса и Ре действительно ушли. Поэтому менять я свою идею не стала. Дальше АУ усилится и я очень надеюсь, что вы меня ткнете, если все станет неудачно, да? И... дозо!

Название: Никогда ты
Автор:  Дила
Бета: не бечено
Фэндом: JE
Пэйринг: ПиКаме
Рейтинг: R
Жанр: драма, романтика, яой
Статус: в процессе
Размещение: только с разрешения автора!!
Размер: макси
Предупреждение:автор местами слегка бредит) Наверное) Если я перивираю где-то факты - прошу меня простить: в фэндоме недавно. И еще, просьба: фик не дописан и мне надо понять, стоит ли его писать дальше. Поэтому надеюсь на Вашу помощь. Заранее спасибо!)

1 часть

pay.diary.ru/~pisbirthday/p171165967.htm

Часть вторая, глава 1.

«Белое Рождество. Ну, надо же…»
Казуя смотрит в бархатное предзакатное небо, с которого рассыпчатой серебряной крошкой падает снег.
«Я больше не один» - эта простая мысль то и дело всплывает в его голове последние пару месяцев: именно столько они с Томохисой живут вместе, считая с их первой ночи. У «не-одиночества» есть свои минусы, но плюсы все равно перевешивают.
Да, он больше не может позволить себе, проснувшись среди ночи, закурить сигарету и чиркать на первой попавшейся бумажке приснившиеся строки. Да, теперь завтрак – это именно завтрак, а не чашка кофе, выпитая между той же сигаретой и напяливанием джинсов. Еще он учится не раздражаться на внимательность Томохисы к его внезапной молчаливости и привычке последнего все делать по-своему. Потому что Каме уже черт знает сколько времени поступает точно также. Но – он больше не один… даже нет, не так. Они больше не одни. И это сейчас действительно самое важное.

- Почему ты не зашел? Я же сказал меня не ждать! – Томо недовольно хмурится, перехватывая поудобнее бумажный пакет с подарками. Сегодня Рождество и они приехали в гости к его матери. О том, что ее сын живет с любовником и этот любовник никто иной как Каменаши Казуя, Ямашита-сан узнала не так давно. Томо так и не рассказал Казуе о ее реакции на эту новость, ограничившись кратким «все нормально, она привыкнет» - а за этим последовало приглашение на Рождественский ужин. И Каме теперь нервничает, словно невеста перед алтарем и никакая выдержка его не спасает.
- Я решил дождаться тебя, - хмуро буркает он в ответ и плотнее затягивает на шее пушистый шарф. Между прочим, рождественский подарок Томохисы…
- Не нервничай! – чуть улыбнувшись, просит Томо, но его глаза остаются серьезными и Каме понимает, что сам он волнуется ничуть не меньше.
Они заходят в подъезд и поднимаются на лифте в квартиру на пятом этаже. Казуя здесь впервые: в последний раз он был у Томо, когда семья Ямашита еще жила в отдельном доме. Потом они переехали в эту квартиру, но Каме с Пи уже поссорились и он здесь так ни разу и не был.
Дверь открывает Рина и почему-то Каме кажется это хорошим знаком. Они раздеваются и проходят в гостиную, где их встречает хозяйка дома.
Томохиса похож на мать. Собственно, Рина тоже на нее похожа, но Томо сильнее. Они обмениваются дежурными приветствиями-поклонами, и Ямашита-сан называет Каме «Казуя-кун», как в детстве. И он немного успокаивается.
Они идут мыть руки вместе с Пи, и это почему-то смешит обоих.
- Томо, она обращается ко мне так, словно мне все еще десять! – шепотом делится Каме, выдавливая немного жидкого мыла себе на ладонь. – И мне неудобно… я ведь не твой друг… в смысле, она же знает, что мы…
Томохиса тихо фыркает, повторяя манипуляции Каме с собственными руками. Ему тоже неудобно, но это еще ничего, потому что он даже представить себе не может, насколько неудобно сейчас его матери. Его ладонь случайно задевает руку Казуи, и он замечает, какая она холодная. Даже под теплой водой.
- Ты так замерз? – он сжимает пальцы с аккуратным маникюром и, наклоняясь, касается губами щеки Каменаши. Конечно, тоже ледяная.
- Ну, я еще не согрелся, - нехотя признается Каме. Вообще, он мерзнет почти все время: Казуя еще никогда так не мерз зимой. Порой его даже знобит и вообще эти холода, кажется, плохо на него влияют: стали ломаться ногти, а стилист вчера заметил, что с волосами тоже не все в порядке. Некстати Казуя припоминает, что последние анализы у него были неидеальные, а пересдать их так и не удалось: съемки, промо, озвучка дорамы… А завтра начинаются запись нового сингла «КаТ-ТУН» и съемки клипа. И когда у него теперь выдастся свободное время – неизвестно. Но Томо о его недомогании знать совсем необязательно, он и без того много с ним нянчился. И вообще – пройдет.
- Ты как себя чувствуешь? – тут же проявляет ненужную проницательность Ямапи и внимательно всматривается в лицо любимого. Казуя немного бледен, кажется, бледнее, чем обычно.
- Все хорошо! – поспешно говорит Каменаши и целует Томохису. Тот слегка удивлен, но на поцелуй отвечает, с удовольствием включаясь в процесс и весьма недоволен, когда нежные губы исчезают.
- Нам пора. А то твоя мама подумает про нас черт знает что! – смеется Каме в ответ на разочарованную мордочку Томохисы. Впрочем, тот не возражает, и они выходят из ванной. Тема здоровья благополучно забыта на весь вечер, а утром Пи звонят из Агентства и просят приехать: с ним хочет поговорить Джонни-сан.
Каме облегченно вздыхает и, пожелав Томо удачи, отправляется в студию.

Жизнь – это череда событий, которыми мы пытаемся управлять.
Каме тоже пытается, но его жизнь становится похожа на водоворот и получается у него все хуже.
Томохисе велели уходить из группы. Не то, чтобы это было неожиданностью, но – слишком внезапно.
- Ты! Сейчас хорошее время! Уходи! – вот, собственно, и всё указание руководства вместе с мотивацией и причиной.
Это злило Каме. Смотреть на потерянного Томо ему совершенно не нравилось. Еще больше ему не нравилось то, что даже смотреть у него времени не было, что уж говорить о нормальной поддержке. Но он возвращался домой далеко заполночь, усталый, пропахший сигаретным дымом, с звенящей от перенапряжения головой и его не хватало ни на что, кроме поцелуя спящего уже Пи и тихого «я тебя люблю».

Томохиса извинялся. И оправдывался. И опять извинялся...
Каме понимал, что по-другому это никак не пережить: их публика не любила подобных уходов и оставалось только кланяться, улыбаться и надеяться на то, что тебе простят то, что решили за тебя. Ну, или почти за тебя.
Собственно, сам он верил в Томохису. И жалел только о том, что не может толком быть рядом в такой момент и что его сил почему-то осталось так мало…

- Каме! Каме, проснись!
Казуя вздрогнул, и ошалело распахнул глаза. На него удивленно смотрели одногруппники и персонал: по всему выходило, что он заснул прямо на совещании по поводу съемок клипа.
- Может, тебе кофе принести? – предложил Джунно.- Ты неважно выглядишь…
- А, да… то есть, нет! Я прошу прощения! – Казуя встает и кланяется, извиняясь. Голова слегка кружится, но, наверное, это от внезапного пробуждения. – Давайте продолжим.
Режиссер снова начинает рассказывать о концепции съемок, менеджеры уточняют график работы, а рядом с Каме тихо шипит Уэда.
- Ты опять плохо выглядишь! Может, сменишь любовника? От нынешнего столько проблем!
- Предлагаешь мне своего? – так же шепотом язвит Казуя. Татсуя гневно фыркает и замолкает.
«Обиделся!» - понимает Каме, вглядываясь в нарочито-отстраненное лицо друга. Ему на ухо что-то ободряюще говорит Тагучи и, наверное, скоро он оттает. Всегда оттаивает…
Но извиниться все равно надо – Уэда ведь просто так беспокоится о нем... Потом. Всё – потом, а пока добраться бы до дома и поговорить с Томохисой. И лучше не только поговорить.

Томо просыпается от шума льющейся воды. С трудом соображая, садится на кровати и понимает, что это просто Казуя вернулся домой. На часах – половина третьего ночи. В последний раз они виделись позавчера утром. Потом Пи уходил, пока Каме еще спал, а тот возвращался, когда уже спал Томохиса. Так и бегали, как солнце за луной.

«К чертям эту спячку! Я соскучился, в конце-концов!» - Томо решительно встает с кровати и идет в ванную.
Здесь очень влажно и почему-то очень мокро. Молодой человек не сразу понимает, что причина этого – вода, льющаяся через край наполненной ванной и стекающая в сток на полу.
- Что за…- начинает было Томохиса, но слова застревают в глотке, прибитые опрокинувшимся ужасом. В ванной лежит Казуя. Спящий Казуя, который прямо на глазах у Томо начинает медленно сползать под воду. И не просыпается…

Он, наверное, простоял еще целую вечность, прежде чем сорвался с места и, поскальзываясь, подлетел к ванной. Одной рукой схватил Каме за волосы, намотал на кулак, дернул вверх, хватаясь второй за плечо. Казуя захрипел, закашлялся, судорожно цепляясь за футболку Томохисы, а тот все продолжал его тянуть, пока полностью не вытащил из воды. Но и потом он не успокоился: сгреб Каменаши в охапку, перекинул словно мешок через плечо и унес в спальню, весьма нелюбезно швырнув на кровать.

Казуя сильно ушибся рукой о прикроватный столик, но боли не почувствовал: легкие горели огнем, а перед глазами хоть все и плыло, но ярость Томохисы угадывалась вполне определенно.
Он впервые видел его в таком бешенстве.
- То..- голос вполне предсказуемо сорвался и Каме закашлялся. Вторая попытка была более успешной. – Томохиса, что с тобой?...
Ямашита сжал и разжал стиснутые кулаки.
- Не трогай меня.
- Но…
- Заткнись, Каме! Ты хоть… - Пи рвано втянул в себя воздух, пытаясь успокоиться. – Ты хоть понимаешь, что только что чуть не умер?
- Я не умер бы…
- Заткнись!!!
Резкий толчок в грудь - и Казуя оказывается прижат к постели. Глаза Пи полыхают так, что впору разводить костер, но Каме вдруг видит в этой ярости панику и страх.
Он обхватывает лицо Томохисы ладонями и прижимается к его губам своими губами. Это сложно назвать поцелуем – скорее, это доказательство того, что он жив и все уже позади.
Томо сначала пытается отстраниться, но Казуя не отпускает и прижимается еще ближе – лбом, ногами, всем телом.
- Все хорошо, слышишь? Все хорошо, Томо… Ты меня спас и все теперь хорошо.
Томохиса ловит слова губами и пытается убедить в этом свое сердце, но оно слишком колотится и, наверное, поэтому не верит, что «все хорошо».
Они еще долго не засыпают в ту ночь, и просто лежат, цепляясь друг за друга.
Вроде бы все уже кончилось, но напряжение не уходит, обвивая их тонкой холодной леской.
- Все будет хорошо, так что давай спать, – говорит Казуя и решительно закрывает бессонные глаза.
Томо ничего не говорит.
И вместе со своим сердцем не верит ни единому сказанному слову.