ребята, давайте жить дружно...
Название: Игра
Автор: Элья Бронски (и мимо пробегала ajja)
Фэндом: JE
Пейринг: ПиКаме
Рейтинг: PG - 15
Жанр: от драмы до крэка
Предупреждение:
1. Ненормативная лексика
Примечание: Времена Нобуты
Фраза: "Всего на один день, а потом можешь даже не смотреть в мою сторону!"
-читать дальше Всего на один день, а потом можешь даже не смотреть в мою сторону! – Каменаши повторял эту фразу на разные лады уже битый час, пытаясь уговорить Ямашиту. Кто же знал, что их так называемые «однокласнички» со съемочной площадки – настолько умелые игроки в покер? И кто мог предположить, что Ямапи – этот Мистер-я-никогда-не-проигрываю! – вообще первый раз взял в руки карты?! Каме вздохнул и пихнул Пи в бок локтем. Тот жестом фокусника извлек откуда-то из складок съемочного костюма пачку сигарет и спички и предложил Казуе. И все – молча, не глядя на Каме, а разглядывая облака, обшарпанную стенку складского вагончика, за которым они «прятались», кривые деревца неподалеку… В общем – показательно игнорируя Каме, будто и не ему предлагает, а сам с собой тут стоит курит.
Казуя взял сигарету из услужливо приоткрытой пачки и потянулся за спичками, прижатыми этой пачкой почти к запястью Пи. Под теплыми кончиками пальцев Каменаши истерично стукнулся пульс. Ямапи вздрогнул и поспешно убрал руку, сам вытащил пару спичек и чиркнул обеими о коробок, вызвав небольшой фейерверк и чуть не подпалив брови наклонившегося к огоньку – и руке Томохисы – Казуи, ткнувшегося ему в основание ладони сухими губами.
Каме вполголоса ругнулся, отшатнувшись и едва не выронив сигарету.
Пи невнятно пробурчал извинения и отвернулся, тоже прикуривая от нового мини-фейерверка. Так и не повернувшись, Томохиса откинул голову на стенку вагончика и выпустил дым в небо, итак затянутое мутными барашками облаков, угрожающих скорым дождем.
- А зачем по две спички? – чисто из любопытства спросил Каменаши.
- Чтоб тухло не так быстро, - проворчал Ямашита. Потом без перехода добавил: - Если бы только на один день, я бы еще подумал.
- Да они сами забудут через неделю!
- Во-от! Видишь, уже – «неделя»! Ты только что говорил про день, нэ?
- Ямапи, ты же хороший актер…
Томохиса поморщился и пнул стоящее на углу жестяное ведро.
Каме вздрогнул от грохота и торопливо высунулся из-за вагончика – не потеряли ли их?
- Я не буду изображать гомика.
Каме обернулся и отшатнулся, едва не споткнувшись о злополучное ведро, от решимости и угрозы на лице Ямашиты, обычно нейтрально-умиротворенном или показательно-придурковатом.
- Я что ли условие придумал? – возмутился Казуя. – Мог бы и предупредить, между прочим, что не умеешь играть!
- Я пошутил!
- Так ты специально проиграл, что ли?! Сам придумал этот бред, сам и подставился?
- Идиот, - процедил Ямапи.
- Вот уж точно, Томохиса, ты полный идиот! – Пи поморщился от звуков своего имени. - Аб-со-лют-ный!
- Сам ты… а, - махнул рукой Ямапи. – Лучше подыграй мне.
- Вот еще, - фыркнул Каме. – Идиотам не помогаю. А уж самоубийцам – тем более.
- Почему это – самоубийцам? – возмутился Пи.
- То есть, по первому пункту возражений нет? – фыркнул Казуя.
Ямапи опять надулся:
- Я не умею… не умел играть в покер, и вообще – в карты. А наказание – это шутка. Я думал…
- «Новичкам везет», типа? И дурачкам, кстати, тоже…
- Каменаши!.. Я не ожидал, что они это условие примут, вообще думал – играть не станут, тем более – при таком наказании! Или свое предложат!
- Кто-то, значит, знал, что ты не умеешь, - внезапно предположил Каме.
- Да какая разница уже?!
- А что ты паникуешь-то так? – удивился Казуя.
- Кто паникует? Я паникую?.. Да, я паникую!!! Я не буду…
- Да слышал я это уже, слышал! Раз тридцать за последний час, кажется. «Ты не будешь изображать гомика». Я понял. Не изображай, - великодушно разрешил Казуя. – И тогда на следующей телепередаче тебе придется раздеваться до трусов. Розовых трусов, - хихикнул Каме.
Ямапи позеленел:
- Откуда ты…?
- Шиттака, в смысле Вакаба сболтнул.
- Что он сболтнул? – напряженно поинтересовался Ямашита.
Каменаши пожал плечами:
- То, что альтернативное условие – розовые трусы… публично. Раздеться там на ТВ, или в какой-нибудь серии труселями сверкнуть…
- А-а-а… - облегченно выдохнул Ямапи. – Я уж думал…
- Что ты думал? – удивился Каме.
- Не важно, - проворчал Пи. – Я лучше разденусь.
- А сроки?
- В смысле? Могу завтра, или… У нас, кажется, вечером съемки какие-то… если домой успею, - хмыкнул Пи.
- Насколько я помню, в обоих случаях, сроки «демонстрации», так сказать, одинаковые. То есть, тоже – до завершения съемок. Ты на каждой передаче и в каждой серии обнажаться собрался? – уточнил Каменаши. – Так можешь начинать. Нас, кажется, зовут, - он первым затоптал сигарету и ушел. Ямапи пару секунд сверлил его спину яростным взглядом, на мгновение даже потянул с плеча форменный пиджак, но потом плюнул, отбросил в сухую траву тлеющий окурок и пошел следом, угрожающе ворча под нос:
- «Хороший актер», говоришь?..
***
Первая ласточка Каме прилетела уже через четверть часа, когда кто-то из персонала заметил незапланированные клубы дыма со стороны «складского» сектора. Сразу еще кто-то отметил, что пахнет паленым, и уже через пять минут на площадке творилось форменное безумие с локальным стихийный бедствием в виде мечущихся персонала и актеров с ведрами и тазиками. Горел любимый вагончик Пи и Каме. Пожарных-то вызвали, но реквизит и техника стоили слишком дорого. Дороже съемочного времени. Посему камеры отложили в сторону, и был дан приказ посильно участвовать в пожаротушении. Всем, в том числе и актерам-«школьникам».
- Сю-удзи-кун! Сю-удзи-кун! – дурным голосом звал Пи, озираясь в толчее, пытаясь обнаружить «пропажу». – Казуя! Кто-нибудь видел Каменаши?! – уже на полном серьезе заголосил Ямапи. – Ка-а-аме!
- Кажется, он ошивался возле склада, - брякнул Дайто-«Тани».
- Где? – ахнул Ямашита.
- Там, - Шунске ткнул пальцем в задымление за спины мечущихся людей.
- Чё-ё-ёрт! – простонал Ямапи. – Ка-аме! Ка-зу-я! – Пи заметался по площадке, мешая тем, кто тушил пожар. – Сюудзи-кун!
Закашлявшись от дыма и практически сложившись пополам, Томохиса натолкнулся на кого-то спиной, кажется, уронил, упал сверху…
- Кон-кон! – язвительно сказали снизу знакомым голосом.
Ямапи торопливо перевернулся и оказался лежащим лицом к лицу с Казуей и на нем.
- Ты чего голоси…?
Каменаши не успел договорить, как Пи уже облапал его всего, проверяя на предмет обгорания, сюсюкая и едва ли не вылизывая, как какая-нибудь большая собака.
- Цел? Не угорел? Голова не кружится? Не тошнит?
- Я не беременный! – фыркнул Каменаши. И захихикал.
- Ты чего? – Пи застыл, лупнув глазами и вытаращившись, от чего Каме еще громче засмеялся.
- Щекотно! И встань уже с меня, тяжело! – сдавленно простонал Каменаши, опять разражаясь смехом от обиженной моськи Ямапи.
- Смешно ему, видите ли, - проворчал Ямапи. Но на ноги поднялся и руку предложил. – Пошли помогать, - буркнул он, так и не выпуская руки Каме, и потащил туда, где стояли люди, набиравшие ведра с водой.
***
Злоключения этого дурного съемочного дня на том не закончились. Пожарные все-таки приехали, склад все-таки потушили, разбираться в причине, хвала небесам, не стали, списали на замыкание – проводов на площадке было предостаточно. Световой день не резиновый, так что едва появились пожарные, съемка продолжилась.
Но счастье режиссеров было не долгим: едва отсняли пару сцен – ливанул дождь. Причем такой, что никакая компьютерная обработка бы с ним не справилась, как и с дрожащими, мокрыми до нитки актерами и чихающим почти в кадр персоналом.
- Сю-удзи-кун! Сю-удзи-кун! – дурным голосом звал Пи, размахивая огромным прозрачным раскрытым зонтом, - Казуя! Ка-а-аме!
- У меня дежа-вю, - заявил подошедший Вакаба. – Ты что – опять его потерял? – он увернулся от зонта.
- Угу, - шмыгнул носом Ямапи.
- Да что с ним случится-то? – хмыкнул присоединившийся к ребятам Яманэ-«Бунта», отбирая у Пи зонт и накрывая им всех троих.
- Промокнет, - отозвался Ямашита, отбирая зонт обратно и торопливо шагая в сторону злополучного склада.
- Растает, - в тон ему фыркнул Вакаба, опять уворачиваясь от зонта обернувшегося Ямапи. И он и Яманэ заржали.
Пи метнул на них яростный взгляд и снова размашисто зашагал к обгоревшему вагончику:
- Казуя! Ка-аме, ты где?!
- Да что ты кричишь опять? – чуть раздраженно поинтересовался Каменаши, высовываясь из соседнего с обуглившимся домика.
- Ты не промок? – тоном курицы-наседки осведомился Пи.
- Ага. И растаял, - хмыкнул Каме, прекрасно слышавший разговор Пи с «одноклассниками». – Заходи уже внутрь, тут тепло и сухо, - миролюбиво предложил он. – И кофе горячий есть.
- Не пойду, - насупился Ямапи, демонстративно сложил зонт и пошел в обход пожарища, подальше от чужих глаз.
- Эй! – в спину ему позвал Каме.
Ямапи нервно дернул плечом, но не обернулся.
- Идиот, - проворчал Казуя, на пару мгновений скрылся внутри домика, снова вышел, торопливо накидывая толстовку и поглубже натягивая капюшон, обернулся на оклик и благодарно кивнул, осторожно приняв два стаканчика с дымящимся кофе.
***
- Апчхи!
- Заболеешь – менеджер тебе голову открутит.
- Курить будешь?
- Ты еще один пожар хочешь?
- Холодно.
- Кофе.
- Угу.
- Ты обиделся что ли?
- Нет.
- Томохиса!
- Не называй меня так!
- Хорошо! Ямашита!
- У?
- Так ты обиделся?
- У-у.
- Ты плохой актер.
- Кто-то говорил, что хороший.
- Кофе остынет.
- Спички промокли, - уныло протянул Пи. – У тебя нет?
- На.
- Ага.
- Зонт-то открой.
- Сломался.
Каменаши засмеялся, но резко оборвал смех и чихнул.
- Ты промок? – безразлично спросил Пи, не глядя на Каме и возясь с последней спичкой. – Блин.
Каме поплотнее закутался в толстовку и покосился на Ямапи, тоскливо разглядывающего выпавшую изо рта сигарету, тонущую в луже под ногами.
- Последняя, - вздохнул Ямашита и отхлебнул кофе.
Каме молча протянул ему свою сигарету.
Пи затянулся и вернул ее обратно. Поежился и опять чихнул.
- Непрямой поцелуй, - хмыкнул Каме.
- Иди на фиг, - буркнул Пи, почти прислонился к почерневшей от копоти стенке, но в последний момент передумал. Вместо этого зачем-то оттянул короткие рукава летней форменной рубашки вниз, стараясь, похоже, спрятать в них если не руки, то хоть локти.
- На тебя смотреть холодно, - заметил Казуя, снова отдав ему сигарету.
- А ты затягиваешься сильно, почти все скурил.
- И мокро, - продолжил Каменаши, расстегивая толстовку. – Выбрось ты ее уже! – он показал на докуренную практически до фильтра сигарету в подрагивающих слегка посиневших губах.
Пи ойкнул, обжегшись, и выплюнул окурок под ноги.
- Иди сюда греться, - Казуя распахнул толстовку.
Ямапи с подозрением посмотрел на него и сделал крохотный шажок вперед.
- Come on! – с жутким акцентом повторил приглашение Казуя. – Приставать не буду, - фыркнул он.
Ямапи чихнул, вздрогнул от своего же чиха и все-таки подошел ближе, позволяя себя обнять и укутать.
- Блин, - пробубнил куда-то в шею Казуе Ямашита.
- Что?
- Ты холодный.
- А ты мокрый.
- И тощий, - невпопад добавил Пи.
- Ты тоже.
- И задницы у тебя нет.
- …
Ямапи хрипло хихикнул, почувствовав больше, чем увидев, шок Казуи.
- И губы у тебя тонкие, - добил его Пи.
- А у тебя – девчачьи, - нашелся, наконец, Каме. – И целоваться, небось, не умеешь.
Ямапи шмыгнул носом прямо в грудь Каменаши, поерзал в их совместном коконе, пытаясь спрятаться от дождя получше.
- Умею, - нарушил затянувшееся молчание Томохиса.
Откуда-то со стороны съемочной площадки послышались приближающиеся шаги и голоса.
- О, вот они!
- Эй, вы что там делаете?
- Там навес поставили, сейчас начнут следующую сцену!
- Апчхи! – слитно отозвались Ямапи и Каме. И рассмеялись. Распутались из толстовки и заторопились на площадку.
***
- Стоп! Камера стоп!..
Ямашита замер в той позе, на которой его застал окрик – руки расставлены а-ля птичка-в-полете, весь он телом, глазами и губами тянулся к стоящему рядом Каменаши, с совершенно непередаваемо-дурным восторженно-влюбленным выражением на пухлом лице.
У Каменаши дрогнули уголки губ, норовя расплыться в глупой улыбке. Он сдержался только нечеловеческим усилием, стараясь тоже оставаться в прежней позе «стоп-кадра»: чуть отшатываясь от Ямапи с брезгливостью и презрением во взгляде, мимике и жестах.
- Ямашита-кун, что за отсебятина? Зачем эти поцелуйчики и гомосексуальные глупости в кадре?
- Н-ну… - протянул Пи, потом, не выдержав неподвижности, очень в стиле Акиры всплеснул руками и ухмыльнулся. – Я подумал, оно повысит рейтинги, нэ? Девочки такое любят… - смутился, опустил глаза и склонил голову. – Простите, пожалуйста, такого больше не повторится, - затихая на последних слогах, пробормотал Ямапи, розовея щеками.
Каме пожевал губу, переступил с ноги на ногу и все-таки подал голос, обратившись к одному из режиссеров:
- Сакума-сан, может, и правда, оставить это? Мы же не целуемся там, или еще что…
- Эта дорама – про школьников и для школьников!
- Но девочкам, на самом деле, такое нравится!
- Каменаши-сан, что за самоуправство и наглость?
- Нориёши, да пусть побалуются парни! – вклинился в разговор второй режиссер – Ивамото. – Тебе рейтинги лишние, что ли? А Ямашита в своей глупости и влюбленности гениален, как раз разбавляет и скрашивает отмороженность Каменаши и зажатость Хорикиты-чан. Продолжайте, ребята!.. Камера! Мото-ор!
***
- Пи, что ты творишь?! – прошипел Каме на следующем же перерыве, затащив Ямашиту в любимую «курилку». – Спор спором, но зачем это в кадре? Ну хочется тебе – таскай мне кофе и завтраки, покупай цветы там…
- Я девчонка тебе, что ли?! А это как раз то, что надо: на площадке, в кадре, за кадром, везде… А цветы – пошлятина жуткая, кстати, - скривился Ямапи. – И завтраки твои… это ты со своей «Марико» завтраки жри, я все равно отвратно готовлю, - Пи хихикнул и расплывшись вдруг в дурацкой блаженной улыбке, без перехода добавил, - Сю-удзи-кун! Шоколадку будешь?
Каме опешил и смог только кивнуть. Ямапи протянул ему нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся основательно подтаявшим вскрытым батончиком белого шоколада. Пока Каме тормозил и соображал, как это лучше съесть, чтобы не измазаться, Пи отобрал лакомство обратно и почти впихнул его в рот Казуи, естественно, испачкав обоих в белесой субстанции.
Каме с усилием проглотил плохо пережеванный шоколад и, моргнув, уставился на Ямапи. Тот ловким движением шустро избавился от грязной обертки и сейчас с охренительно восторженным и сексуальным, чего уж греха таить, лицом облизывал шоколадные потеки с пальцев, следя при этом за лицом Каме: за его ошалелым взглядом, за рефлекторным движением языка по губам в попытке слизнуть размазанный вокруг рта шоколад.
- Вы что тут делаете? – с подозрением спросил подошедший к ребятам Фурухара-«Такузо». – Опять курит..? – он поперхнулся словами и обалдело уставился на открывшуюся ему сцену: Ямапи и Каме с лицами, как у мартовских котов, нализавшихся сметаны, эту самую «сметану» подозрительного вида размазывающие или облизывающие с губ и рук.
- У тебя вот здесь капелька осталась, Сю-удзи, - выдохнул почти без голоса Томохиса, протянул руку и стер из уголка губ Казуи остатки шоколада кончиком дрогнувшего пальца, тут же отправив его в рот с хитрющим выражением прищуренных глаз, и краснея.
Ямапи повернулся к Фурухаре, все еще красный и с блестящими глазами, и хрипло поинтересовался:
- Сигареты не будет?
Фурухара поежился и скривился.
- Не курю, - бросил он через плечо, уходя, в последний момент обернулся и напомнил, - съемка через пять минут.
***
- Сю-удзи-кун, кофе будешь? – Ямапи не слушая ответа, вручил Каме огромный стаканчик (и где только взял?), на котором было кривовато выведено красным маркером «Акира+Сюдзи=?» Казуя с подозрением приоткрыл плотную крышку, ожидая очередной подставы, как с шоколадкой: ничего необычного, и впрямь, просто кофе с молоком. Хмм…
- Я вообще-то не люблю с молоком, - проворчал Каме.
- Зато Акира лю-убит, - протянул Пи. – И черный кофе вреден, кстати! – он отнял у Каменаши стаканчик и сделал внушительный глоток, тут же замычал, хватаясь за рот и впихивая удивленному Казуе стакан обратно. С трудом проглотив, Пи просипел, - горячий! – широко распахнув глаза.
Каме не удержался и рассмеялся – Ямапи в своем притворстве был слишком… просто слишком: слишком веселый, слишком ребячливый, слишком сексуальный, слишком Акира. Точно! Слишком Акира.
Казуя вдруг отчетливо осознал, что когда Пи включает «влюбленного придурка», называет его самого по имени героя дорамы, то и себя, похоже, ощущает так же – будто перед камерами, будто все время в кадре, только Акира, а не Ямашита.
Смех исчез сам собой, стало даже немного грустно, что Томохиса настолько твердолоб в своем упорстве «я не буду изображать гомика». Захотелось раскрыть его коварство, блеф, выдать, что мухлюет в исполнении условий проигрыша.
А потом – покрывать, когда тому придется исполнять другое условие, утешать, когда Пи, как пару лет назад, будет икать от плача, запершись в туалетной кабинке, судорожно стискивая полы расстегнутой рубашки на тощей груди, после того, как на выступлении пришлось обнажиться.
И он ведь тогда обнажился, вспоминает Каме, скинул рубашку и с веселой и соблазнительной улыбкой, сверкающими глазами и задранным носом исполнил эро-эро-дэнс на потеху любителям маленьких мальчиков.
А потом рыдал в туалете. И тыкался носом, как слепой котенок в грудь… Аканиши.
У Каме совсем испортилось настроение от воспоминаний, поэтому он сунул стакан с кофе обратно в руку Ямапи:
- Ты ошибся.
- А? – опять в модусе влюбленной школьницы лупнул глазами Ямапи.
- Иероглифы неправильные, - буркнул Каме. Хотя сказать хотелось совсем не это. Но в какой-то момент ему показалось нечто странное в почти стеклянных в ту секунду глазах товарища – то ли обида опять, то ли – разочарование… Каме не понял. – Что у тебя по языку было в школе? – ухмыльнулся Казуя.
- Как обычно – не помню, - хихикнул «Акира». – Два, наверное. Я прогуливал, - он показал язык и куда-то умчался, не сказав ни слова, но отдав обратно кофе.
Правда, вернулся очень быстро и продемонстрировал Казуе фотоаппарат, судя по виду – профессиональный и, явно, отобранный у кого-то из персонала.
- Акира хочет фотку Сю-удзи-куна! – заявил Пи во всеуслышание, тут же щелкая затвором и показывая, что умудрился запечатлеть: Каме со злополучным стаканчиком с неправильными иероглифами, вопросительно смотрящий не в камеру, а куда-то чуть в сторону и вверх – на фотографа, наверно.
- Глупость какая! Зачем тебе? – пробурчал Казуя.
- Дома повешу, - хихикнул Пи. – Над кроватью.
- Я не хочу этого знать, - простонал Каме. Внезапно его осенило. – Пошли-ка проветримся, - он решительно встал и потащил Пи в их «закуток».
- Э? Эй!.. Да куда..?.. Сю-удзи-кун!.. Ауч!.. Больно!.. – заныл Пи, когда Каме все же дотащил его до все такого же черного, как в день пожара, складского вагончика, об угол которого и шарахнулся только что локтем и коленкой Ямашита. – Сю-удзи-кун злой! Бу! – Пи надулся и отвернулся, зашарил по карманам в поисках сигарет, не нашел и со вздохом поинтересовался, - Ну и чего ты меня притащил сюда? Сигареты еще утром кончились.
- На, - Каме вручил ему пачку с одиноко перекатывающейся там помятой сигаретой и коробок.
- А ты?
- А у меня твой кофе, - скривился Казуя. – Но можешь оставить пару затяжек, - великодушно разрешил он.
- Ну так..?
- Я тут подумал… Может, ну его, а?
«Щелк», - Ямапи клацнул фотоаппаратом.
- Может, они забыли уже про проигрыш?
«Щелк».
- Тебе самому ведь противно прикидываться гомиком, нэ?
«Щелк».
- Ямапи, может, просто пару раз вместо этого разденешься, они и отстанут?
«Щелк».
- Ты меня слушаешь вообще?!
«Щелк».
- Да прекрати уже фотографировать!!! – взорвался Каменаши.
Пи тихо усмехнулся.
«Щелк».
- Дай сюда! – Каме вырвал у Ямашиты камеру и показательно щелкнул затвором – раз-другой-третий: Пи-поле за складами-опять Пи. – Приятно, а? Итак камеры кругом, так и ты еще! – взъерепенился Казуя. – У меня уже аллергия на это «щелк»! И на твои «ухаживания»! Ладно бы еще по нормальному это делал, а не как полный придурок – губки бантиком, стеклянный взгляд без проблесков разума, и руками вот этак, руками! – Каме продемонстрировал фирменный жест Акиры. – Бесит! Всё! – Каме вырвал изо рта Пи сигарету, глубоко затянулся и вернул ее обратно, отдал и камеру, развернулся и размашисто зашагал прочь от Ямапи, но не к площадке, а вдоль поля, по узенькой тропинке, ведущей к роще невдалеке.
- Сю-удзи-кун злой, - пробормотал Пи себе под нос. Тщательно затоптал окурок и сполз спиной по стене вниз на корточки.
***
Немного остыв, Каме вернулся к складу, где нашел Ямашиту, сидящего, уткнувшись в прижатые к груди коленки подбородком и со странным выражением лица разглядывающего отснятые кадры на экране фотоаппарата.
Шумно вздохнув, Каме подошел ближе, старательно топая и как можно громче ероша ногами траву и песок.
- Ямапи…
- Акира.
- А? Пи, ты что..?
- Акира дэс… - уныло протянул Пи. И ткнул большим пальцем в сторону площадки, от которой к ним приближался Вакаба.
- Акира…-кун, ты…
- Сюдзи-кун злой, - проворчал Пи угрюмо, поднялся на ноги и сунул Каме в руки камеру. – Прошу, - отвернулся и, сгорбившись, направился к Вакабе. Молча кивнул ему, обогнул и пошел дальше к основному комплексу зданий для съемок.
Подошедший Вакаба удивленно проводил взглядом красноречиво-мрачную спину Ямашиты:
- Что-то случилось?
- Не важно, - коротко отозвался Казуя. – Ты в камерах разбираешься? – внезапно осенило Каменаши.
- А? Ну, немного, а что?
- Хочу напечатать снимки, чего тут вытаскивать и как потом?
- Вот, гляди, тут карта памяти, ну как в телефоне типа… - Вакаба продемонстрировал. – В любой фотостудии распечатают, да и самому можно, через компьютер…
- Угу, спасибо.
***
- Стоп! Камера стоп!
Каме вздохнул. Это уже пятый «стоп» за последние три часа, они мусолят одну коротенькую сценку Сюдзи и Акиры, и режиссеры все мрачнеют и мрачнеют. Пи тоже мрачный, но он такой уже второй день – после вчерашней ссоры не сказал ни полслова лишних, кроме как по сценарию, отсебятину не выдумывал и модус «влюбленной школьницы» не включал. И вообще – вел себя, словно отмороженный, будто у него умер кто-то. Или он сам…
- Извините, можно прерваться? – осторожно поинтересовался Каменаши у режиссеров.
На него не обратили внимания.
- Ямашита-кун, у вас что-то произошло?
- Э? – удивился Пи, на мгновение становясь привычным Акирой.
- У вас с Каменаши что-то случилось? Или в Агентстве вашем, может?
- Н-нет… вроде, в Джимушо все окей.
- А почему тогда вы играете, будто истукан? Где эмоции, где глупость, где влюбленность? Где Акира? Я сейчас вижу только замученного жизнью сорокалетнего Ямашиту, а не двадцатилетнего Ямапи!
- Простите, - проворчал Ямапи. – Я постараюсь.
- Извините, можно мы отойдем? – снова повторил Каменаши.
Ивамото махнул рукой:
- Идите, у вас полчаса. Ямашита все равно как снулая селедка, какой смысл?
- Пошли! – Каме схватил Пи за руку и потащил к складу, на ходу проверяя что-то в кармане.
- Ну? – угрюмо спросил Пи, по привычке прикуривая от фейерверка из двух спичек разом.
- Вот, - Каме протянул ему конверт.
- Что это? – почти брезгливо поинтересовался Ямашита.
- Фотки. Ты же хотел. Хотел?
- И что? – но Ямапи все-таки заглянул в конверт, вытащил фотографии. – А где моя фотка? И поле?
- Н-ну… - Каме был бы рад соврать, что они не получились, но не с цифровым же профессиональным фотоаппаратом! И то, что он их удалил – тоже не пройдет, да и не честно, вроде бы, не свои же фотографии, а физиономия Ямапи. – Я их себе оставил. Далось тебе это поле, - быстро сказал Казуя. – И, вообще, кончай…
- Кхм… Кхм, - пошло двинул бровями Ямапи.
- Хватит дуться уже! Если бы ты тогда не ушел, я бы…
- Что? Опять накричал бы? Мал еще кричать, - фыркнул Ямапи. – И я не дуюсь. Акира-шокку! – Он пафосным жестом приложил ладонь тыльной стороной ко лбу, чуть запрокинув голову. – Я обижен. А Сю-удзи-кун злой! – заявил Ямашита.
Каменаши вздохнул. Ну и кто еще про возраст говорит?
- Кажется, тут никого нет, можешь не прикидываться.
- Есть.
- А?
- Ты есть. И я. Этого разве мало?
- Ямашита, это слишком далеко зашло уже, игра эта. Пора прекращать. Всем только хуже…
- Неправда, всем нравится, все развлекаются, все довольны. Я доволен. Ты доволен.
- Чем?!
- А ты недоволен что ли? Ты не хотел обжиманий в кадре – их и нет больше. И условие я не нарушаю, никто не говорил, что влюбленные не могут поссориться или обидеться. И гомика не надо изображать, - Ямапи пожал плечами. – Каменаши, если тебе так это нравилось, мог и сказать, а не кривиться каждый раз, будто от медузы.
- Я не…
- Ты – да. И сейчас – опять да. Сю-удзи-кун опять злой. Тебе это что ли нравится? Хорошо, я опять – дурак-Акира со стеклянными глазами и губками бантиком, а ты – злой и страшный Сюдзи-кун. Пошли.
- Ямапи!..
- Пошли, - снова повторил Ямапи и схватил его за руку. – Снимем уже эту дурацкую сцену, и можно будет, наконец, пойти пожрать!
***
- Джин, ну, Джин! Да послушай меня-а! – заныл Ямапи. Друзья сидели в полупустой в этот поздний час забегаловке после совместных съемок для какого-то журнала.
- Я…умм..шушаю… унм-ням… слушаю!
- Нет, ты меня не слушаешь!
- Да слушаю-слушаю! Ты и Каме сели играть с ребятами со съемок. И проиграли.
- Не мы проиграли!
- Разве? А мне показалось…
- Я – проиграл! – Ямашита вздохнул. – Каме вообще почти ни при чем… Ну… относительно…
- Что, он им подыгрывал? – прищурился Аканиши.
- Нет. Вроде бы… Да не знаю я-а! – Пи уронил голову на сложенные на столе руки и пробубнил в стол. – Я первый раз играл в покер.
- Придурок, - фыркнул Джин.
- Угу.
- И что теперь?
- Можешь начинать меня ненавидеть, - все еще не поднимая голову, проворчал Пи.
- А? Почему?
- Условие.
- А что с условием?
- Два условия. Или-или.
- Ну так?
- Или я раздеваюсь до трусов, - Пи вздохнул.
- У-у-у, как все плохо, - чуть насмешливо, но и с сочувствием, протянул Джин.
- Каждый день до конца съемок, - припечатал Ямапи.
- Ого! Жестко! Или..?
- Или. Оно такое «или», что ты меня сейчас ударишь.
- Вот еще, - фыркнул Джин.
- Бей, - Пи поднял голову и демонстративно подставил лицо.
- Чего по лицу-то сразу? – хмыкнул Аканиши.
- Тогда пару дней не надо на съемки, - слабо дернул уголками губ Пи.
Аканиши понимающе улыбнулся: он прекрасно знал, что они «работают лицом», это их «ведущий инструмент», можно сказать, и если с лицом что-то не в порядке – это похлеще какой-нибудь ветрянки или чего-то еще более заразного – больничный обеспечен.
- Ну так что там с условием? – осторожно уточнил Аканиши, демонстративно закидывая руки за голову и сцепляя в крепкий замок.
- Мне надо до конца съемок изображать влюбленного.
- Пфф!
- И на площадке и вне ее. Постоянно.
Аканиши опять презрительно фыркнул.
- Ты же хороший актер?
- Угу.
- И в чем проблема?
- Каменаши.
- А? – Джин настороженно прищурился.
- Мне надо изображать влюбленного в Каменаши. Можешь бить.
Ямапи с видом висельника посмотрел на друга, ожидая, когда до него дойдет информация. Джин замер и молча таращился на Ямапи, открывая и закрывая рот, похоже, силясь что-то сказать.
- Дыши, - едко предложил Пи.
Джин глубоко вздохнул.
- Бей? – почти заискивающе повторил Пи.
Джин помотал головой, все еще не находя слов.
Ямапи вздохнул и снова уронил голову на руки.
Джин, наконец, отмер:
- Да ты!.. Да я!..
- Ага, - буркнул Пи.
- Да он!..
- Да, да.
- Ур-роды! – Аканиши резко поднялся, с грохотом уронив стул, швырнул на стол пару купюр и вышел из кафе.
- Спасибо, друг, - пробубнил Пи, так и не подняв голову от рук. – Большое тебе человеческое спасибо за поддержку.
* * *
- Стоп, снято! – Ямашита оборвал идиотский неестественный смех и разжал онемевшие от холода пальцы, роняя на пол шланг, из которого поливал себя ледяной водой. Возмущение стоявшего позади едва не облитого Каменаши заглушил окрик помощника режиссера, - Три минуты переодеться и на крышу!
Хорикита торопливо вскочила на ноги из лужи воды и юркнула в единственную запирающуюся кабинку этого «туалета», повинуясь жесту своего менеджера, пристроившей на стенку вешалку со «спортивным костюмом».
- Не тормози! – окликнул Томохису Казуя, заставляя вытряхнуть из головы картинку просвечивающей груди с четко очертившимися от холода сосками под промокшей блузкой и острых коленок, меж которых белесо подмигивало кружевное белье, стыдливо прикрытое навесом из задравшейся юбки.
Ямашита бросил тоскливый взгляд в коридор за спиной – на дверь одного из подсобных помещений («Кто видел ключ от третьего склада?! – Да вчера еще потеряли!») и благодарно кивнул Казуе, передавшему ему большой серый колючий плед, выданный кем-то из персонала, затравленно огляделся – вокруг сновали техники, раскручивающие провода, операторы, демонтирующие камеры, ассистент помощника режиссера с «хлопушкой», еще миллион людей с миллионом занятий, вроде как, им всем не было дела до одного отдельно взятого Джонниса, собравшегося переодеваться прямо в центре всеобщего внимания, практически в кадре, но… Томохиса передернулся, поежился и опять бросил взгляд по сторонам, задержавшись на миг на больших часах в конце коридора: отпущенные на переодевание и дорогу на крышу минуты уходили, а он стоял все такой же мокрый и не переодевшийся и по-идиотски лупал глазами.
- Псст, - Пи попытался привлечь внимание Каменаши, очень не вовремя уткнувшегося в сценарий.
- А? – Каме удивленно уставился на протянутые ему углы пледа, в который, как в палатку или пляжную кабинку, завернулся Ямапи.
- Подержи, нэ? – пробормотал Ямапи и завозился, запыхтел, с трудом стаскивая промокшую форму и постукивая зубами.
Каме воровато оглянулся – не смотрит ли кто на этот эксгибиционизм – и почти сунул нос внутрь, как вдруг из складок пледа, напомнивших ему почему-то занавес, высунулась рука и за галстук притянула ближе, практически вплотную к серой ткани, почти позволяя заглянуть внутрь. Ямапи хихикнул и оттолкнул Казую, возмущено прошипевшего:
- Я тебе вешалка что ли?! – косясь на отрез материи в полосочку (галстук Ямашиты), который Пи навесил ему на ухо, и безуспешно пытаясь стряхнуть его, забавно взмахивая головой.
- На елочку похож, - заржал Томохиса из своей «палатки».
- Пошел ты, - пробурчал обижено Казуя.
- Форму дай, - из складок опять высунулась рука, показывая в направлении формы, висящей на вешалке на одной из непопадающих в кадр стен. Затем Ямапи перебросил через натянутый, как струна, край пледа мокрую рубашку – почти как в настоящей пляжной кабинке.
Каменаши нахмурился, пытаясь представить этот акробатический трюк – не выпуская пледа, закрывающего явно раздевающегося, если не уже голого Ямашиту, дотянуться до стенки и передать ему проклятую вешалку… видимо – зубами, или носом, руки-то заняты одеялкой…
- Охренел? – прошипел Каме.
Вместо ответа Ямапи промахнулся такими же мокрыми, как и рубашка, штанами – ровнехонько по голове Казуи.
- Э!
- О, sorry!
- Кирпичи у тебя там, что ли?!
- Нет, телефон. Прости.
- Идиот, - прошипел Каме, наконец, ухитрившись дотянуться до вешалки.
Из складок вдруг донеслось горестное «Бля-а-а!» почти в полный голос.
- Что?! – испугался Каме, забыв про акробатику и стеснение приятеля, разворачиваясь обратно и заглядывая между краями покрывала. Если Ямашита матерится – случилось что-то пострашнее, чем банальная дырка на самом интересном месте костюма…
- Криворукий долбоёб… я… - выдохнул Ямапи еще более несчастно. Он стоял полностью голый, в переливающейся нефтяным пятном черного шелка лужице из своих плавок, соскользнувших на лодыжки, и разглядывал что-то тускло поблескивающее в неровном свете «аварийного освещения» от мобильника у себя на ладони.
- Что случилось? – повторил Каменаши.
- Сломал, - непонятно ответил Ямапи, демонстрируя нечто, напоминающее обломки обручального кольца – тоже из золота, да и по форме похоже…
- Что это? – осторожно спросил Казуя, игнорируя теплую волну, прокатившуюся по телу от созерцания обнаженного товарища. – И откуда…кровь? – разглядев подробности, Каме побледнел – темные пятна на металле выглядели жалкой группой поддержки расползающейся с каждой секундой алой капле, набухающей на кончике большого пальца левой руки Ямашиты, неловко отставленного в сторону и слабо подрагивающего.
- Элитный эскорт, - совсем непонятно «объяснил» Пи. – Пластырь есть?
- Но…
- Время, - сипло буркнул Ямашита, идя красными пятнами от смущения. – Форма где? – проскрипел он.
- В-вот… Дай помогу, - пробормотал Каме, суетливо протягивая временно однорукому Томохисе вешалку с одеждой.
- Угу, - кажется, даже чуть пошатнувшись, заторможено отозвался Пи.
- Держи, - Каме вручил ему концы пледа, а сам опустился на корточки, дотягиваясь до плавок и осторожно одевая вздрагивающего от переохлаждения и каких-то своих эмоций Ямашиту, очень аккуратно и стараясь не задеть даже дыханием его полустоящую эрекцию.
Ямапи громко сглотнул, когда Каме все-таки вздохнул почти в районе его паха, и вцепился в плечи, кажется, оставляя на синей ткани следы крови, за которые потом Каменаши будет ругать костюмер.
- Эй…
- Унн…
- Так что это за «эскорт» такой? – полушепотом поинтересовался Казуя, одевая Пи, покорно подставляющегося под его руки, переступающего ногами, где требуется, и вяло шевелящегося и ворочающегося, когда Каме его вертел туда-обратно, застегивая-завязывая-расправляя складки одежды.
Прежде чем шумно дышащий в макушку Казуе Томохиса успел ответить, актеров окликнул помрежа, напоминая о времени.
Ямапи молчаливым жестом благодарности сжал напоследок плечи Каме, тут же отпуская его и выплевывая концы пледа, которые, оказывается, зажал зубами. И опять повторил ненавистное «Время!»
* * *
- З-з-з-з…. сволочи… уроды… гады… д-д-д-д… - почти на одной ноте бубнил Ямапи через три часа, во время перерыва, нервно кутаясь в два пледа – свой и Каменашевский – и пытаясь согреться. – Ай, больно, - так же на одной ноте пробубнил он, отбирая у Казуи свою руку, точнее, большой палец, который тот пытался залепить пластырем понезаметнее. – Холодно… мокро… забодали… Акира зол…
- По-моему, Акира сам себя уже забодал, - едко ввернул Каме.
- Отвянь… Пошли покурим…
- Там мокро… и холодно, - пригрозил Каме, поглядывая на окно, по которому снаружи били мощные струи даже не дождя, а настоящего Всемирного потопа.
- А мне уже… все-равно-о… все сволочи… Акира зол…
- Сюдзи сейчас тоже будет зол, - проворчал Каме, - сколько можно бубнить, как пономарь?!
- Сколько нужно… Хотя… - Ямапи замолчал и проследил взглядом за такой же укутанной в плед, как и он сам, Хорикитой Маки, прошедшей невдалеке и тоже вздрагивающей от холода и промокшей.
- Чего им не нравится, а? – отстраненно поинтересовался Пи, не отрывая взгляд от едва угадывающейся под пледом фигурки девушки.
- А я знаю? – буркнул Казуя.
- Слышали?! – к ним подлетел Вакаба, ухмыляющийся от уха до уха.
- Что? – пробубнил Пи, пряча нос в складки одеяла.
- На сегодня съемки закончены! У них три камеры от воды из строя вышли, а с отоплением они и сами не знают – что. Так что всё! Финиш!
- Не-е-ет… - простонал в одеяла Ямашита. – Я не хочу… Акира зол, - прогундосил он.
- Э?
- Опять потом переснимать эту сцену, опять мокнуть, достало, блин…!
Вакаба сочувственно покивал и унесся разносить новость дальше.
- Опять пялиться на сиськи Хорикиты, - почти зарычал Ямапи, от чего Каме вздрогнул и удивленно на него уставился.
- Ты чего? Только что ведь..?
- Ебать! – почти по слогам отчетливо выдал «никогда не ругающийся матом» Ямашита. – Как меня всё задолбало! – так же по слогам добавил он, вытаскивая из кармана обломки «обручального кольца».
- Так что это за «эскорт» такой? – вспомнил Казуя.
Ямапи дернул плечом, но потом вдруг уставился на Казую в упор, прищурившись и что-то будто выискивая в его взгляде или на лице.
- Пошли перекусим, - мрачно предложил Ямашита.
* * *
- Ты поговорить что ли хотел? – догадливо предположил Казуя.
Со съемочной площадки их никто не отпустил, трудоголики-режиссеры попытались очередной раз переснять «сцену в туалете», но расчихавшиеся прямо в объектив Хорикита и Ямапи сломали все планы. Так что сейчас им опять дали перерыв: сценарист спешно перерабатывал неподдающиеся диалоги, а ребят отправили сушиться и переодеваться, теперь уже в свои гримерные. Ямапи вцепился в Каме и так и тащил его за собой на буксире, всплескивая руками и хихикая совершенно дурным тоном, до их вагончика, где велел «закрыть дверь изнутри и отвернуться», пока он переодевается.
- Нет, блин, мне нравится переодеваться спиной к гомику, - выплюнул Ямапи, но, перебивая себя, чихнул, смазав все впечатление от саркастического замечания. – Чтоб тебя!..А-а-апчхи!.. Еще раз! Да что ж за нафиг-то?! – простонал он гундосо, сжимая пальцами переносицу, чтобы снова не расчихаться.
- Может, сходить за чем-нибудь горячим? – предложил почти обеспокоенно Каме.
- Да ну, - отмахнулся Пи, - ты отвернись-отвернись, нэ?!
- Извини, - без особого раскаяния отозвался Каме, пряча улыбку, и повернулся спиной к Ямашите. – Расскажешь? – без перехода спросил Казуя.
Пи не стал юлить, только выдохнул «Упертый!» и завозился с одеждой, пытаясь распутать клубок, в который свернул утром свои цивильные шмотки.
- Элитный эскорт. Спец-юнит Джонни. Для богатеньких клиентов и особо важных партнеров, - короткими рубленными фразами начал объяснять Томохиса. – Красивые мальчики для сопровождения. И «особых услуг». Главное – не довести «эскорт» до психушки или скандала с судом.
Каменаши внимал, только шире распахивая глаза, словно пытаясь рассмотреть каждую трещинку на двери вагончика. На «особых услугах» он шумно втянул воздух сквозь зубы, но никак не откомментировал.
- Ты, наверное, слишком уж страшненьким был, - почти ласково пояснил Ямапи с некоторой доли издевки и одновременно – зависти. – …Не бывает эскорта старше восемнадцати.
- А..? – Казуя не смог протолкнуть мучавший его вопрос сквозь сжатое горло. Точнее – вопросов было много, но он понял, что не сможет задать ни одного – позорно разревется от запоздалого страха и жалости к другим, отвращения к себе… А он-то торопился скорее «вырасти», стать таким же «неотразимым» и «соблазнительным», как тот же Джин, или Пи, или Такки… Черт, Джин..!
- Аканиши..? – прошелестел Казуя, оборачиваясь на полуголого Ямашиту.
Ямапи рассмеялся тем же неестественным смехом, который звучал только что на площадке перед камерой. И в ладоши захлопал так же – истерично, с надрывом, а-ля Акира.
- Бр-р-раво-о! Ха-ха-ха…
- Томохиса! – оборвал его Каменаши.
Пи резко замолчал и уставился на Казую в упор, глаза в глаза, безумие – в беспокойство, дурость – в серьезность, черноту – в черноту:
- А ты как думаешь? – безразлично уронил он в пустоту в комнате, в голове и в сердце Каменаши.
Казуя неосознанно вздрогнул, ежась, обхватил себя руками, замотал головой, не желая принимать произошедшее.
- Что за «особые услуги»? Это ты из-за них… такой..? «..дерганный?.. стеснительный?.. упорный натурал?..» - Каме не знал, как выразиться, чтобы не обидеть, не задеть итак раненного этими «превышениями полномочий» Ямашиту, не напомнить о пережитом… Но знать ему тоже было надо. Обязательно… И плевать на…
- А ты как думаешь? – снова повторил Ямапи, все так же внешне-безразлично.
Каме сглотнул и вопросительно покосился на железки, сейчас лежащие на столике в углу: при ближайшем рассмотрении оказалось, что кольцо было явно больше диаметром, чем обручальное, да и металл – всего лишь какой-то позолоченный дешевый сплав. И еще – это таинственное кольцо, похоже, не сломалось, а лопнуло. Пи так и не дал его рассмотреть внимательнее раньше, но сейчас приглашающе махнул рукой – мол, «Прошу!».
Каме, не касаясь, попытался разглядеть непонятные насечки на металле, вдруг четко сложившиеся в иероглифы имени Ямапи – Томо-хиса, перед которыми так же отчетливо читалось «но» - «какой-то» или, может, «чей-то», понял Казуя. Имени перед «но» он так и не смог прочесть, хотя мерещилось что-то знакомое и даже известное.
- Это кольцо на член, - отстраненно пояснил Ямашита.
- И? – Каменаши обдумывал сказанное Томохисой ранее: «нет эскорта старше восемнадцати», «особые услуги», теперь вот – «кольцо на член», и Каме было прекрасно известно, зачем эта садистская игрушка.
- Тебе двадцать, - будто сомневаясь, уточнил Казуя.
Ямапи, кажется, опять собрался изобразить овации, но внезапно опять чихнул, ругнулся себе под нос и плюхнулся на складной стул рядом, обхватывая голые плечи руками и ткнувшись явно холодным носом в сомкнутые локти, жмуря глаза.
- Он – слишком крупная шишка, - мертвым голосом сообщил Ямашита.
Каме сообразил, что Пи дрожит не только, и не столько от холода, а…
- Сейчас, - почти прошипел Каменаши, и метнулся за дверь, игнорируя возмущенное «Эй!»
* * *
- Томохиса, - тихо позвал Каменаши, трогая задремавшего в неудобном складном кресле Пи за плечо, оказавшееся покрытым ледяной испариной.
- У? – Ямапи поднял голову и почти ткнулся губами в губы склонившегося над ним Казуи. Улыбнулся и потянулся вперед, сокращая итак отсутствующее расстояние, легко касаясь рта Казуи холодными и мягкими губами.
- Придурок, мы одни, - проворчал Каме, отшатываясь от мутноватого взгляда, исходящего от Пи лихорадочного жара, и втискивая в руки Ямашиты картонный стаканчик с бульоном. – И оденься, отопление все еще не работает, - добавил Каме, отворачиваясь.
- Ага, - хмыкнул Ямапи. – Я просто тебя завожу, нэ?
Каменаши дернул плечом.
- …Как Маки-чан меня, ага?
- Извр…
- Извращенец у нас ты, - хихикнул Пи, - у меня встает от нормальных сисек и «панцу» из-под юбки, - припечатал он.
- Что он с тобой делает? – не в тему спросил Казуя, не поворачиваясь лицом к Ямашите.
- Тебе в подробностях, что ли? – процедил Ямапи, теряя все свое напускное веселье. – Как и сколько раз за вечер он кончает от моего стриптиза, что говорит с моим членом во рту и куда тянет свои липкие загребущие ручки? – Томохиса сплюнул. – Спасибо за заботу, - скрипнул он, торопливо допив бульон, оделся, кажется, умудрившись нацепить свитер наизнанку, и вылетел из гримерной, хлопнув дверью.
* * *
- Акира… Акира-кун! Вот ты где! – Каменаши согнулся, уперев руки в колени в попытке отдышаться после того, как обегал всю территорию съемок в поисках «Акиры-куна».
- Что? – Ямапи мазнул колючим взглядом по его согнутой спине, отставленному тощему заду, сморщенному от усилий лицу и отвернулся к «любимому» полю и рощице, выпуская дым в небо. – Соскучился по грязным подробностям, Сю-удзи-кун? – издевательски протянул Пи.
- Я… Я не хотел… Прости… меня… - вполголоса пробормотал Каменаши, краснея. – Я…
- Что ты разъякался, как попугай? – беззлобно поинтересовался Ямапи. – Плюнь ты на это всё. Твоему Аканиши повезло больше… наверно, - себе под нос добавил он. – Вряд ли этому «мачо-мэну» до сих пор приходится пахать в спец-юните. Я не видел его на летучках, - соврал Ямашита.
- Да нет же!.. Ф-фу-ух!.. Я хотел ск-сказать, - все еще переводя дыхание, выпалил Каменаши. – Я знаю, где такое купить.
Ямапи замер, не донеся до рта сигареты.
- А гравировку ты будешь делать? – чужим голосом уточнил Ямапи.
- У тебя же есть приятель какой-то, у него ювелирка своя, нэ?
- Ты предлагаешь попросить Широту? Думаешь, он не поймет, что это за штука? – так же заморожено продолжил Пи. – Это все равно давно пора прекратить, - он зло сощурился и резко выдохнул дым, - не важно чего именно он там министр.
* * *
Ямапи кашлял. Громко, сипло, задыхаясь и всхлипывая между приступами. Он вздрагивал от своего же кашля, складывался пополам, цепляясь за грудь, и отворачивался, чтобы не окатить фонтаном бацилл собеседника. Собеседником был, естественно, Каменаши, как и сам Ямашита, одетый в марлевую повязку, сейчас спущенную под подбородок, чтобы можно было покурить.
- Слушай, может хоть курить не надо? – осторожно поинтересовался Каме, покосившись на зажатую в зубах Пи сигарету, и затягиваясь своей собственной.
- Кха… Над…Кха-кха… Отвянь! – Пи снова зашелся кашлем, морщась, отбросил все-таки окурок и оперся спиной об обгорелый склад, сползая по нему на корточки.
- Э, ты чего?
Ямапи вместо ответа попытался обнять себя дрожащими руками, потом, не долго думая, подергал Каменаши за полу пуховика, накинутого им сверху «школьной формы».
- Что? Дать все-таки куртку? – уже, наверно, в сотый раз, предложил Казуя.
Ямапи отрицательно покачал головой и опять подергал его за полу куртки.
- Ну что?!
- Сядь, - буркнул Пи, потянув за края куртки сильнее, так что Казуя чуть не опрокинул его.
- Эй! Охренел?!- плюхнувшись на колени к Ямапи, возмутился Каме.
- Да ладно тебе, - хмыкнул Пи, как прилежный пациент, поправляя свою повязку, задирая ее обратно на место, закрывая рот и нос. Потом прижал Казую к себе крепче, пряча лицо куда-то ему в район ключицы.
Каменаши избавился от своего окурка, на всякий случай тоже поправил повязку и немного неловко обнял Пи в ответ, чувствуя, как тот дрожит, и что он совершенно холодный под тоненькой формой и это чувствуется даже сквозь ткань.
Пи вдруг всхлипнул, все еще не отняв лица от груди Казуи, и начал дрожать сильнее, крепче сжимая руки вокруг талии Каменаши.
- Пи…Акира, ты чего? – совсем испугался Каме. Вот за каким чертом Ямашита не отпросился со съемок в таком-то больном состоянии?!
- Вы как тут? – из-за угла склада выглянул Яманэ, продемонстрировал привычные уже стаканчики – или кофе или бульон, догадался Каме – и осторожно приблизился. – Чего с ним?
Каме попробовал пожать плечами. Пи опять всхлипнул ему в шею и поерзал под ним, вскинув бедра, Каме даже показалось, что Ямапи опять не оставил телефон в гримерной – сидеть вдруг стало неудобно и даже где-то жестко.
- Вакаба в аптеку рванул, пока перерыв, - вполголоса сказал Яманэ.
Каменаши благодарно кивнул. Пи опять поерзал и тихо закашлял ему в шею, сильнее сжимая руки на талии Каме и вжимаясь всем своим щуплым вздрагивающим телом в корпус Казуи, старающегося не придавливать его к стенке вагончика.
- Совсем худо? – сочувственно спросил Дайто, тоже заглянувший в этот момент в «курилку».
- Может его домой отправить? – предложил последний появившийся «одноклассник» - Фурухара. Ямапи молча замотал головой и отрицательно закашлял.
- Упертый, - вздохнул Каменаши.
- Слушай, он тебе не надоел еще? – чуть презрительно поинтересовался «Тани». – Такой «гомик», аж противно!
- Спасибо! – сипло хихикнул Пи, отняв лицо от груди Казуи. – Я польщен!
- Чего хорошего-то? – пробурчал Фурухара. – Педика изображать каждый…
Ямашита, не возражая, опять надрывно закашлял, тихо постанывая в ключицы Каменаши и цепляясь уже за его плечи.
- А у тебя бы так получилось? – прищурился Казуя. – Что-то я сомневаюсь, - недобро улыбнулся он. - …Ш-ш-ш… сейчас Вакаба придет из аптеки, - будто плачущего ребенка успокоил он надрывно кашляющего и задыхающегося Ямапи. – Потерпи… Слушайте, спасибо за заботу, но что вам надо? – подозрительно поглядел на парней Каме.
- Тебя оберегаем, - хмыкнул Дайто.
- Больно хорошо он играет, - добавил Фурухара.
- Как бы не вышло чего, - хихикнул Яманэ.
- Шли бы вы, а? – Ямапи выглянул из складок куртки Казуи. – Подальше! – он опять задыхаясь, закашлял, - Со своей… - со всхлипом втянул воздух, - бля-а, - поморщился и криво ухмыльнулся, - …со своей «заботой»! – последнее слово Ямашита буквально выплюнул, тут же опять спрятав лицо на груди у Каменаши.
- Не вежливый какой!..
- ..Шулеры, - закончил свою мысль Пи, уже не высовываясь, однако, из своего «убежища».
- Э!
- Что за?!
- Не пойман – не вор!
- Докажи сначала!
- Ты и играть-то первый раз сел!
- Ладно вам, - примиряюще сказал Казуя, - забудьте…
- Не-не-не! Условия никто не отменял! Болезнь – это не повод!..
- Уговорили, красно…кха… красноречивые!.. Кха… - еле сдерживаясь выдавил Ямашита. – Валите, пока не заразил… случайно, - ухмыльнулся он, отцепив одну руку от Казуи и царственным жестом поведя в сторону тропинки, ведущей к основным зданиям.
* * *
Стоило ребятам скрыться в одном из дальних вагончиков со значком «столовой», как Пи почти перестал кашлять и цепляться за Каме, хотя так и не отпустил его полностью.
- Ты что – прикидываешься? – ахнул Казуя.
- Не-а, - хмыкнул Ямашита. – Просто – переигрываю слегка, - он расплылся в улыбке и вдруг пошло подвигал бровями, одновременно вскинув бедра. – Сам себя чуть не обманул, - он криво улыбнулся и все-таки спихнул со своих колен Каменаши, поднимаясь тут же на ноги. – Тебе ж понравилось, а?
- Тьфу-ты, придурок! Напугал! – возмутился Каме.
- Чем? – невинно улыбнулся Ямашита, но вдруг опять сложился пополам от кашля. – Черт, - простонал Пи, морщась. – Где там… Вакаба, блин?!
- Тут я, - будто чертик из коробочки выглянул из-за угла приятель. – Держите! Что смог – купил. И градусник еще, - добавил он.
- О! Sank you! – обрадовался Казуя. – Аки-ра!
- Сюу-дзи! – отозвался сипло Ямашита.
- Ладно, вы тут лечитесь, - Вакаба поспешно ретировался.
Каме, не выдержав, захихикал, вторя сиплому смеху Ямапи.
* * *
- Как же мне это надоело! – простонал Ямапи, прикуривая. – То изобрази им голубую любовь, то перестань «пидорасничать» в кадре! Бля, задрало!
- Да ладно тебе, - попытался урезонить его Каме. – Это всяко лучше… ну, этого… эско… - Ямапи подскочил к нему и заткнул – самым банальным способом – поцеловав. – М-м-м… У-у-у… Э-э! Ты что творишь?!?!
- Сю-удзи-кун! Кон-кон! – хихикнул Пи, отпустив его и почти оттолкнув к стене.
Правда, вместо того, чтобы отстать совсем, Ямашита вдруг прижался всем телом, наваливаясь и тяжело дыша в изгиб шеи, шаря руками по бокам и бедрам.
- Ак-кира-а!.. – оторопело пробормотал Казуя. – Т-ты чего дел..? – его опять заткнули мокрыми и какими-то липкими губами. – У-мм… Леденцы? – фыркнул Каме, отпихнув немного Пи.
- Ахха, - выдохнул Ямапи. – Клубничка… со сливками, - он пошло двинул бровями и шевельнул бедром, проталкивая колено между ног Каме.
- Это переходит уже всякие границы! – зашипел Казуя. – И мы одни!
- Не-а, - хмыкнул Ямашита.
- Эй, вы репетируете что ли? – «на горизонте» нарисовался Яманэ.
- У тебя глаза на затылке? – хихикнул Казуя.
- На лопатках, - в тон ему отозвался Пи и, пыхтя, затеребил пряжку ремня Казуи, пытаясь забраться пальцами за пояс брюк.
- Э! – ловя его за руки и безуспешно пытаясь оттолкнуть – подаваясь бедрами вперед – возмутился Каменаши.
- Тихо-тихо, - успокаивающе забормотал Ямашита, опять перехватывая инициативу. – Все в порядке, нэ…
- Вы, - протянул Яманэ, - того… этого… время, короче! – почти рявкнул он.
- Ха-а-ай, - чуть насмешливо и немного слишком высоким тоном отозвался Ямапи, снова потершись бедром о ногу Казуи, от чего тот зашипел без голоса.
- Пи-и, - выдавил Каменаши, напряженно наблюдая за неторопящимся уходить Яманэ, похоже, вознамерившимся дождаться их обоих. – Пре-кра-ти, - сквозь зубы прошипел Каме, все так же пытаясь отстраниться. – Яма-шита! – Ямапи опять навалился на него всем корпусом и прикусил где-то под челюстью, обдавая горячим дыханием шею. – Акир-р-ра!
- Ых! – Ямапи сложился пополам от неслабого тычка в живот. – Ох-хренел? – с трудом протолкнув воздух в легкие, выдавил Пи.
- Перерыв окончен, - ледяным тоном процедил Каменаши. – Сам потом спасибо скажешь, - пробормотал он себе под нос вполголоса, все-таки обернувшись к Ямашите и за шкирку потащив за собой на площадку.
* * *
- Э, кто переписал сценарий?! Почему я должен показывать это?! Акира-шок-ку! – как пулемет выдал Ямашита на одном дыхании, практически перебив помощника режиссера, собиравшегося выкрикнуть надоевшее за эти несколько часов «Камера! Мотор!». – Не-не-не, Акира не хочет обжиматься!..
- Акира-кун… тьфу-ты, Ямашита-кун! – попытался урезонить его Ивамото.
Ямапи, не слушая, продолжил истерить:
- Акира не будет обниматься! Не-не-не, - он яростно замотал головой. – О! А может, чуть-чуть переделать? Давайте, я на Сю-удзи-куне покажу? Смотрите, это ведь тоже рейтингу полезно, нэ? Вот так… - он схватил стоящего рядом Каменаши за руку, подтащил к себе и рывком посадил себе на колени, тут же обнимая за талию и прижимая еще сильнее к груди.
Каме на пару мгновений спрятал порозовевшее лицо, ткнувшись носом в складки пиджака Ямашиты, но практически сразу отпихнул его, вскочил на ноги и отошел подальше.
- Хм-м-мм… - протянул Сакума и переглянулся со вторым режиссером и сценаристом.
- Ну-у, - пробормотал задумчиво Ивамото и пихнул локтем сценариста.
Тот на миг замешкался, но все-таки часто и торопливо закивал, улыбаясь с каждым кивком все шире:
- Пусть на ходу соображают! – предложил он. – В таком деле – лучше импровизация!
- У-у-у, - под нос себе пробормотал Казуя, глядя на чуть ли не потирающего руки Ямашиту, тоже довольно скалящегося в предвкушении. – У меня плохое предчувствие…
* * *
- Камера, мотор!
- Я понял-понял! – вскрикнул Акира, подскакивая к обнимающейся парочке «Сюдзи-Нобуко».
- А?
- Давай я и Сюдзи это сделаем? – переминаясь с ноги на ногу, пробормотал Акира.
- Зачем? – удивленно посмотрел на него Сюдзи.
- Ну-у… пусть понаблюдает, ей проще так будет, - выкрутился Акира, странно кривясь, пригибаясь и все так же переминаясь с ноги на ногу.
- О, хорошая идея! – ничего не понял Сюдзи. – Кто из нас кто?
- Сюдзи – Нобута, я – Шиттака! – выпалил Акира, торопливо отпихивая приятеля от Нобуко.
- Я – Нобута, - согласился Сюдзи. – Я Нобута, так что смотри за мной, - он обернулся к кивающей девушке.
Акира глубоко вздохнул, шмыгнул носом и покосился на Сюдзи. Потом промямлил:
- Я… - и резко закончил, - Люблю тебя! – тут же обнимая Сюдзи и тесно прижимаясь к нему, вытянув губы, словно для поцелуя, и прикрывая глаза.
- Э! – одновременно с торопливым «Камера сто-оп!» возмутился Каменаши. – Совсем обнаглел, «Акира-кун»?! – прорычал он громко. – Обязательно руками в штаны лезть?! – прошипел он едва слышно. – Ты иногда такой идиот!..
* * *
- Томохиса, ты переходишь все границы! – яростным шепотом отчитывал Ямашиту чуть позже Казуя, вытащив его в «курилку» за склады. - …Дай сигарету!.. Кто разрешил тебе распускать руки, а?!.. Спички!.. Какого черта вообще..?! Ты что опять себе позв..?! – захлебнулся дымом и губами Ямашиты Каме. – Ямаш…Пи…Отст…Ммм…Рук… - вяло отпихиваясь и ерзая под шарящими по телу чужими руками и слюнявящими лицо, шею и ключицы, выглядывающие из расстегнутого ворота, мягкими и опять, черт возьми, липкими губами. – Томо-хиса! – раздельно процедил Каменаши, наконец, вырвавшись. И споткнулся о тусклый, совершенно не игривый и не страстный, а наоборот – усталый и замученный взгляд покрасневших и мутных глаз с плохо замаскированными темными кругами под ними. Запавшие щеки обычно пухлого и ребячливого Ямашиты, опущенные вниз уголки сухих искусанных губ, на самом деле ни фига не резкие, а вялые и заторможенные движения его холодных и тоже сухих рук, судорожно мнущих бока Казуи под форменной рубашкой, шершаво оглаживающих его грудь, цепляя обломанными, обкусанными ногтями соски.
- Ямашита, - позвал Каме, резко прекратив вырываться и вглядываясь в совершенно потерянного друга. – Что случилось?
Ямапи отрицательно замотал головой, роняя руки вдоль тела и прекращая его домогаться. Качнулся вперед, почти упав на грудь Каменаши, едва не уронив его, но так и не возобновив своих поползновений. Постояв так пару мгновений, прижавшись щекой напротив сердца Казуи, Ямапи попытался отстраниться, но теперь уже Каме его обнял, чуть неловко, провел рукой по спине успокаивающим жестом, ткнулся губами в висок и тихо сказал:
- Ты все-таки в кадре поумеренней, нэ? У Сакумы-сана скоро удар будет, да и Ивамото не железный.
- Угу.
- И вообще такими темпами к концу пари ты меня прямо перед Нобутой оприходуешь, - фыркнул Каме.
- У-у, - отрицательно отозвался Ямапи.
- Ну ладно. Пойдем на площадку, нэ?
Ямапи не ответил, дрожа в руках Каме, вздохнул и отстранился, отворачиваясь и торопливо закуривая.
- Сейчас, - пробубнил он невнятно между затяжками. – Две минуты… Ты иди… - хрипло закончил он, продолжая прятать лицо. Каме послышалось, что Пи шмыгнул носом, хотя, возможно, это было просто от холода и плохо залеченной простуды.
* * *
- …Ямашита-сан, как вы относитесь к своему партнеру по съемкам – к Каменаши? – задала Ямашите ожидаемый и самый любимый им вопрос журналистка.
- О-о-о, - с непередаваемым выражением протянул Ямапи, старательно подставился под клацнувшую затвором фото-камеру и улыбнулся мечтательно-дурной улыбкой, а-ля Акира, - Suki des! Сю-удзи-кун, dai suki! – хихикнул Ямапи, покосившись на покрасневшего Каменаши и удивляясь внутренне, что тот до сих пор еще умеет краснеть. – Мы поспорили, нэ? – ухмыльнулся «Акира», изобразив любимое «кон-кон» рукой у щеки «Сюдзи». – «Всего на один день, а потом можешь даже не смотреть в мою сторону», - то ли передразнил, то ли напомнил он, продолжая выбивать Каменаши из колеи своим поведением и трепом.
Казуя закашлялся, бледнея:
- Акир-ра, - выдавил он.
- Сю-удзи, - не остался в долгу Ямапи. И снова повернулся к журналистке и фотографу, - Так вот, мы поспорили, что я в конце съемок разведу его на свидание! – хихикнул Ямашита. – И я развел, нэ? – он хитро прищурился и пихнул в бок Каменаши, прячущегося от камеры за его спиной. Тот тихо ойкнул. Ямапи расплылся в довольно пошлой улыбке от уха до уха и вдруг повернулся к нему всем корпусом, навалился, роняя спиной на диван, попытался чмокнуть в губы уворачивающегося, брыкающегося и хихикающего Каме, потом начал елозить руками по его бокам, задирая рубашку ладонями, и тщательно следя краем глаза за тем, чтобы камера все зафиксировала. Ласки быстро превратились щекотку, а смущенное хихиканье Казуи – в оглушительный истерический смех – совершенно не на камеру, ни разу не сексуальный, а привычный хрипловатый ржач. Ямапи понял, что еще немного и Каме начнет ползать аки крокодильчик по дивану, кататься по полу, сучить ножками и биться в совершенно не айдольской истерике.
- Чёрт, - выдохнул Ямапи себе под нос, без предупреждения резко нависая над Каме и вжимаясь губами в его приоткрытый от хохота рот, с ходу проталкивая язык почти ему в глотку, чего не позволил себе ни разу во время своей «игры в любовь» на съемках – надеясь таким способом достаточно встряхнуть Казую, чтобы тот спохватился и спрятал себя, скрыл истинное лицо Каменаши Казуи за ужимками «Каме», одного из самых эротичных джоннисов Агентства. И не испортил ему «игру», вернее, проигрыш.
Каме ахнул ему в губы, резко обрывая хохот, сел, чуть не опрокинув и отталкивая от себя, шумно вздыхая:
- Обалдел что ли?! …Вы не будете печатать эти снимки! И пленку… я ее выкуплю! Как и всё интервью! – резко рявкнул Казуя.
- Плакал мой ресторан на Сибуе, - проворчал Ямапи – опять самому себе, тут же перебивая приятеля, - я сам…
* * *
- Томохиса! – Каме проигнорировал возмущение Ямапи от звука собственного имени. – Ты немедленно прекращаешь эту игру! Засунь свою гордость себе…
- Заткнись! – процедил Ямашита. – Я проиграл – я отвечу! Съемки еще не кончились!
- Томо…
- Акира дэс! – выплюнул Пи.
- Послушай! Эти твои ужимки…
- Но-но!..
- И особенно – выходки перед папарацци!..
- Что – за психику волнуешься?
Каме подавился набранным для очередной тирады воздухом от следующего слова.
- …за Аканишевскую?! Так он эту муть желтую не читает, у него теперь один интерес – Интернет и Штаты. Ему не до бреда папарацци, - хмыкнул Ямапи. Тут же без перехода облапил Казую, прижимая его к стенке склада, наваливаясь и обслюнявливая мокрыми губами щеку, подбородок и шею – куда дотянулся: Каменаши сразу же начал выворачиваться из его хватки и отворачивать лицо, отталкивая Ямапи, хоть и не особо удачно.
Ямашита хихикнул.
- Сам напросился, - часто дыша в ухо, пропыхтел Ямапи, опять повторяя фразу, уже снящуюся Каменаши в кошмарах, - «Всего на один день, а потом можешь даже не смотреть в мою сторону», - едко припечатал он, все-таки снова нагло забираясь языком в рот оторопевшего Казуи, ненадолго прекратившего сопротивление, толкаясь бедрами в бедра Каме и проталкивая между его ног колено, потираясь им о промежность Казуи, одновременно получая нужные, похоже, ему самому фрикции от оказавшегося рядом с его набухшим пахом бедра Каменаши.
Коротко взвыв, Каменаши со всей силы толкнул Ямашиту в грудь, роняя навзничь, и, нависнув над ошеломленным падением Пи, прошипел:
- На хуй твои пари с условиями! Я к твоим проигрышам отношения не имею!
И умчался в сторону своей любимой рощи, оставив Ямашиту справляться с проигрышем – и возбуждением – самостоятельно.
Автор: Элья Бронски (и мимо пробегала ajja)
Фэндом: JE
Пейринг: ПиКаме
Рейтинг: PG - 15
Жанр: от драмы до крэка
Предупреждение:
1. Ненормативная лексика
Примечание: Времена Нобуты
Фраза: "Всего на один день, а потом можешь даже не смотреть в мою сторону!"
-читать дальше Всего на один день, а потом можешь даже не смотреть в мою сторону! – Каменаши повторял эту фразу на разные лады уже битый час, пытаясь уговорить Ямашиту. Кто же знал, что их так называемые «однокласнички» со съемочной площадки – настолько умелые игроки в покер? И кто мог предположить, что Ямапи – этот Мистер-я-никогда-не-проигрываю! – вообще первый раз взял в руки карты?! Каме вздохнул и пихнул Пи в бок локтем. Тот жестом фокусника извлек откуда-то из складок съемочного костюма пачку сигарет и спички и предложил Казуе. И все – молча, не глядя на Каме, а разглядывая облака, обшарпанную стенку складского вагончика, за которым они «прятались», кривые деревца неподалеку… В общем – показательно игнорируя Каме, будто и не ему предлагает, а сам с собой тут стоит курит.
Казуя взял сигарету из услужливо приоткрытой пачки и потянулся за спичками, прижатыми этой пачкой почти к запястью Пи. Под теплыми кончиками пальцев Каменаши истерично стукнулся пульс. Ямапи вздрогнул и поспешно убрал руку, сам вытащил пару спичек и чиркнул обеими о коробок, вызвав небольшой фейерверк и чуть не подпалив брови наклонившегося к огоньку – и руке Томохисы – Казуи, ткнувшегося ему в основание ладони сухими губами.
Каме вполголоса ругнулся, отшатнувшись и едва не выронив сигарету.
Пи невнятно пробурчал извинения и отвернулся, тоже прикуривая от нового мини-фейерверка. Так и не повернувшись, Томохиса откинул голову на стенку вагончика и выпустил дым в небо, итак затянутое мутными барашками облаков, угрожающих скорым дождем.
- А зачем по две спички? – чисто из любопытства спросил Каменаши.
- Чтоб тухло не так быстро, - проворчал Ямашита. Потом без перехода добавил: - Если бы только на один день, я бы еще подумал.
- Да они сами забудут через неделю!
- Во-от! Видишь, уже – «неделя»! Ты только что говорил про день, нэ?
- Ямапи, ты же хороший актер…
Томохиса поморщился и пнул стоящее на углу жестяное ведро.
Каме вздрогнул от грохота и торопливо высунулся из-за вагончика – не потеряли ли их?
- Я не буду изображать гомика.
Каме обернулся и отшатнулся, едва не споткнувшись о злополучное ведро, от решимости и угрозы на лице Ямашиты, обычно нейтрально-умиротворенном или показательно-придурковатом.
- Я что ли условие придумал? – возмутился Казуя. – Мог бы и предупредить, между прочим, что не умеешь играть!
- Я пошутил!
- Так ты специально проиграл, что ли?! Сам придумал этот бред, сам и подставился?
- Идиот, - процедил Ямапи.
- Вот уж точно, Томохиса, ты полный идиот! – Пи поморщился от звуков своего имени. - Аб-со-лют-ный!
- Сам ты… а, - махнул рукой Ямапи. – Лучше подыграй мне.
- Вот еще, - фыркнул Каме. – Идиотам не помогаю. А уж самоубийцам – тем более.
- Почему это – самоубийцам? – возмутился Пи.
- То есть, по первому пункту возражений нет? – фыркнул Казуя.
Ямапи опять надулся:
- Я не умею… не умел играть в покер, и вообще – в карты. А наказание – это шутка. Я думал…
- «Новичкам везет», типа? И дурачкам, кстати, тоже…
- Каменаши!.. Я не ожидал, что они это условие примут, вообще думал – играть не станут, тем более – при таком наказании! Или свое предложат!
- Кто-то, значит, знал, что ты не умеешь, - внезапно предположил Каме.
- Да какая разница уже?!
- А что ты паникуешь-то так? – удивился Казуя.
- Кто паникует? Я паникую?.. Да, я паникую!!! Я не буду…
- Да слышал я это уже, слышал! Раз тридцать за последний час, кажется. «Ты не будешь изображать гомика». Я понял. Не изображай, - великодушно разрешил Казуя. – И тогда на следующей телепередаче тебе придется раздеваться до трусов. Розовых трусов, - хихикнул Каме.
Ямапи позеленел:
- Откуда ты…?
- Шиттака, в смысле Вакаба сболтнул.
- Что он сболтнул? – напряженно поинтересовался Ямашита.
Каменаши пожал плечами:
- То, что альтернативное условие – розовые трусы… публично. Раздеться там на ТВ, или в какой-нибудь серии труселями сверкнуть…
- А-а-а… - облегченно выдохнул Ямапи. – Я уж думал…
- Что ты думал? – удивился Каме.
- Не важно, - проворчал Пи. – Я лучше разденусь.
- А сроки?
- В смысле? Могу завтра, или… У нас, кажется, вечером съемки какие-то… если домой успею, - хмыкнул Пи.
- Насколько я помню, в обоих случаях, сроки «демонстрации», так сказать, одинаковые. То есть, тоже – до завершения съемок. Ты на каждой передаче и в каждой серии обнажаться собрался? – уточнил Каменаши. – Так можешь начинать. Нас, кажется, зовут, - он первым затоптал сигарету и ушел. Ямапи пару секунд сверлил его спину яростным взглядом, на мгновение даже потянул с плеча форменный пиджак, но потом плюнул, отбросил в сухую траву тлеющий окурок и пошел следом, угрожающе ворча под нос:
- «Хороший актер», говоришь?..
***
Первая ласточка Каме прилетела уже через четверть часа, когда кто-то из персонала заметил незапланированные клубы дыма со стороны «складского» сектора. Сразу еще кто-то отметил, что пахнет паленым, и уже через пять минут на площадке творилось форменное безумие с локальным стихийный бедствием в виде мечущихся персонала и актеров с ведрами и тазиками. Горел любимый вагончик Пи и Каме. Пожарных-то вызвали, но реквизит и техника стоили слишком дорого. Дороже съемочного времени. Посему камеры отложили в сторону, и был дан приказ посильно участвовать в пожаротушении. Всем, в том числе и актерам-«школьникам».
- Сю-удзи-кун! Сю-удзи-кун! – дурным голосом звал Пи, озираясь в толчее, пытаясь обнаружить «пропажу». – Казуя! Кто-нибудь видел Каменаши?! – уже на полном серьезе заголосил Ямапи. – Ка-а-аме!
- Кажется, он ошивался возле склада, - брякнул Дайто-«Тани».
- Где? – ахнул Ямашита.
- Там, - Шунске ткнул пальцем в задымление за спины мечущихся людей.
- Чё-ё-ёрт! – простонал Ямапи. – Ка-аме! Ка-зу-я! – Пи заметался по площадке, мешая тем, кто тушил пожар. – Сюудзи-кун!
Закашлявшись от дыма и практически сложившись пополам, Томохиса натолкнулся на кого-то спиной, кажется, уронил, упал сверху…
- Кон-кон! – язвительно сказали снизу знакомым голосом.
Ямапи торопливо перевернулся и оказался лежащим лицом к лицу с Казуей и на нем.
- Ты чего голоси…?
Каменаши не успел договорить, как Пи уже облапал его всего, проверяя на предмет обгорания, сюсюкая и едва ли не вылизывая, как какая-нибудь большая собака.
- Цел? Не угорел? Голова не кружится? Не тошнит?
- Я не беременный! – фыркнул Каменаши. И захихикал.
- Ты чего? – Пи застыл, лупнув глазами и вытаращившись, от чего Каме еще громче засмеялся.
- Щекотно! И встань уже с меня, тяжело! – сдавленно простонал Каменаши, опять разражаясь смехом от обиженной моськи Ямапи.
- Смешно ему, видите ли, - проворчал Ямапи. Но на ноги поднялся и руку предложил. – Пошли помогать, - буркнул он, так и не выпуская руки Каме, и потащил туда, где стояли люди, набиравшие ведра с водой.
***
Злоключения этого дурного съемочного дня на том не закончились. Пожарные все-таки приехали, склад все-таки потушили, разбираться в причине, хвала небесам, не стали, списали на замыкание – проводов на площадке было предостаточно. Световой день не резиновый, так что едва появились пожарные, съемка продолжилась.
Но счастье режиссеров было не долгим: едва отсняли пару сцен – ливанул дождь. Причем такой, что никакая компьютерная обработка бы с ним не справилась, как и с дрожащими, мокрыми до нитки актерами и чихающим почти в кадр персоналом.
- Сю-удзи-кун! Сю-удзи-кун! – дурным голосом звал Пи, размахивая огромным прозрачным раскрытым зонтом, - Казуя! Ка-а-аме!
- У меня дежа-вю, - заявил подошедший Вакаба. – Ты что – опять его потерял? – он увернулся от зонта.
- Угу, - шмыгнул носом Ямапи.
- Да что с ним случится-то? – хмыкнул присоединившийся к ребятам Яманэ-«Бунта», отбирая у Пи зонт и накрывая им всех троих.
- Промокнет, - отозвался Ямашита, отбирая зонт обратно и торопливо шагая в сторону злополучного склада.
- Растает, - в тон ему фыркнул Вакаба, опять уворачиваясь от зонта обернувшегося Ямапи. И он и Яманэ заржали.
Пи метнул на них яростный взгляд и снова размашисто зашагал к обгоревшему вагончику:
- Казуя! Ка-аме, ты где?!
- Да что ты кричишь опять? – чуть раздраженно поинтересовался Каменаши, высовываясь из соседнего с обуглившимся домика.
- Ты не промок? – тоном курицы-наседки осведомился Пи.
- Ага. И растаял, - хмыкнул Каме, прекрасно слышавший разговор Пи с «одноклассниками». – Заходи уже внутрь, тут тепло и сухо, - миролюбиво предложил он. – И кофе горячий есть.
- Не пойду, - насупился Ямапи, демонстративно сложил зонт и пошел в обход пожарища, подальше от чужих глаз.
- Эй! – в спину ему позвал Каме.
Ямапи нервно дернул плечом, но не обернулся.
- Идиот, - проворчал Казуя, на пару мгновений скрылся внутри домика, снова вышел, торопливо накидывая толстовку и поглубже натягивая капюшон, обернулся на оклик и благодарно кивнул, осторожно приняв два стаканчика с дымящимся кофе.
***
- Апчхи!
- Заболеешь – менеджер тебе голову открутит.
- Курить будешь?
- Ты еще один пожар хочешь?
- Холодно.
- Кофе.
- Угу.
- Ты обиделся что ли?
- Нет.
- Томохиса!
- Не называй меня так!
- Хорошо! Ямашита!
- У?
- Так ты обиделся?
- У-у.
- Ты плохой актер.
- Кто-то говорил, что хороший.
- Кофе остынет.
- Спички промокли, - уныло протянул Пи. – У тебя нет?
- На.
- Ага.
- Зонт-то открой.
- Сломался.
Каменаши засмеялся, но резко оборвал смех и чихнул.
- Ты промок? – безразлично спросил Пи, не глядя на Каме и возясь с последней спичкой. – Блин.
Каме поплотнее закутался в толстовку и покосился на Ямапи, тоскливо разглядывающего выпавшую изо рта сигарету, тонущую в луже под ногами.
- Последняя, - вздохнул Ямашита и отхлебнул кофе.
Каме молча протянул ему свою сигарету.
Пи затянулся и вернул ее обратно. Поежился и опять чихнул.
- Непрямой поцелуй, - хмыкнул Каме.
- Иди на фиг, - буркнул Пи, почти прислонился к почерневшей от копоти стенке, но в последний момент передумал. Вместо этого зачем-то оттянул короткие рукава летней форменной рубашки вниз, стараясь, похоже, спрятать в них если не руки, то хоть локти.
- На тебя смотреть холодно, - заметил Казуя, снова отдав ему сигарету.
- А ты затягиваешься сильно, почти все скурил.
- И мокро, - продолжил Каменаши, расстегивая толстовку. – Выбрось ты ее уже! – он показал на докуренную практически до фильтра сигарету в подрагивающих слегка посиневших губах.
Пи ойкнул, обжегшись, и выплюнул окурок под ноги.
- Иди сюда греться, - Казуя распахнул толстовку.
Ямапи с подозрением посмотрел на него и сделал крохотный шажок вперед.
- Come on! – с жутким акцентом повторил приглашение Казуя. – Приставать не буду, - фыркнул он.
Ямапи чихнул, вздрогнул от своего же чиха и все-таки подошел ближе, позволяя себя обнять и укутать.
- Блин, - пробубнил куда-то в шею Казуе Ямашита.
- Что?
- Ты холодный.
- А ты мокрый.
- И тощий, - невпопад добавил Пи.
- Ты тоже.
- И задницы у тебя нет.
- …
Ямапи хрипло хихикнул, почувствовав больше, чем увидев, шок Казуи.
- И губы у тебя тонкие, - добил его Пи.
- А у тебя – девчачьи, - нашелся, наконец, Каме. – И целоваться, небось, не умеешь.
Ямапи шмыгнул носом прямо в грудь Каменаши, поерзал в их совместном коконе, пытаясь спрятаться от дождя получше.
- Умею, - нарушил затянувшееся молчание Томохиса.
Откуда-то со стороны съемочной площадки послышались приближающиеся шаги и голоса.
- О, вот они!
- Эй, вы что там делаете?
- Там навес поставили, сейчас начнут следующую сцену!
- Апчхи! – слитно отозвались Ямапи и Каме. И рассмеялись. Распутались из толстовки и заторопились на площадку.
***
- Стоп! Камера стоп!..
Ямашита замер в той позе, на которой его застал окрик – руки расставлены а-ля птичка-в-полете, весь он телом, глазами и губами тянулся к стоящему рядом Каменаши, с совершенно непередаваемо-дурным восторженно-влюбленным выражением на пухлом лице.
У Каменаши дрогнули уголки губ, норовя расплыться в глупой улыбке. Он сдержался только нечеловеческим усилием, стараясь тоже оставаться в прежней позе «стоп-кадра»: чуть отшатываясь от Ямапи с брезгливостью и презрением во взгляде, мимике и жестах.
- Ямашита-кун, что за отсебятина? Зачем эти поцелуйчики и гомосексуальные глупости в кадре?
- Н-ну… - протянул Пи, потом, не выдержав неподвижности, очень в стиле Акиры всплеснул руками и ухмыльнулся. – Я подумал, оно повысит рейтинги, нэ? Девочки такое любят… - смутился, опустил глаза и склонил голову. – Простите, пожалуйста, такого больше не повторится, - затихая на последних слогах, пробормотал Ямапи, розовея щеками.
Каме пожевал губу, переступил с ноги на ногу и все-таки подал голос, обратившись к одному из режиссеров:
- Сакума-сан, может, и правда, оставить это? Мы же не целуемся там, или еще что…
- Эта дорама – про школьников и для школьников!
- Но девочкам, на самом деле, такое нравится!
- Каменаши-сан, что за самоуправство и наглость?
- Нориёши, да пусть побалуются парни! – вклинился в разговор второй режиссер – Ивамото. – Тебе рейтинги лишние, что ли? А Ямашита в своей глупости и влюбленности гениален, как раз разбавляет и скрашивает отмороженность Каменаши и зажатость Хорикиты-чан. Продолжайте, ребята!.. Камера! Мото-ор!
***
- Пи, что ты творишь?! – прошипел Каме на следующем же перерыве, затащив Ямашиту в любимую «курилку». – Спор спором, но зачем это в кадре? Ну хочется тебе – таскай мне кофе и завтраки, покупай цветы там…
- Я девчонка тебе, что ли?! А это как раз то, что надо: на площадке, в кадре, за кадром, везде… А цветы – пошлятина жуткая, кстати, - скривился Ямапи. – И завтраки твои… это ты со своей «Марико» завтраки жри, я все равно отвратно готовлю, - Пи хихикнул и расплывшись вдруг в дурацкой блаженной улыбке, без перехода добавил, - Сю-удзи-кун! Шоколадку будешь?
Каме опешил и смог только кивнуть. Ямапи протянул ему нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся основательно подтаявшим вскрытым батончиком белого шоколада. Пока Каме тормозил и соображал, как это лучше съесть, чтобы не измазаться, Пи отобрал лакомство обратно и почти впихнул его в рот Казуи, естественно, испачкав обоих в белесой субстанции.
Каме с усилием проглотил плохо пережеванный шоколад и, моргнув, уставился на Ямапи. Тот ловким движением шустро избавился от грязной обертки и сейчас с охренительно восторженным и сексуальным, чего уж греха таить, лицом облизывал шоколадные потеки с пальцев, следя при этом за лицом Каме: за его ошалелым взглядом, за рефлекторным движением языка по губам в попытке слизнуть размазанный вокруг рта шоколад.
- Вы что тут делаете? – с подозрением спросил подошедший к ребятам Фурухара-«Такузо». – Опять курит..? – он поперхнулся словами и обалдело уставился на открывшуюся ему сцену: Ямапи и Каме с лицами, как у мартовских котов, нализавшихся сметаны, эту самую «сметану» подозрительного вида размазывающие или облизывающие с губ и рук.
- У тебя вот здесь капелька осталась, Сю-удзи, - выдохнул почти без голоса Томохиса, протянул руку и стер из уголка губ Казуи остатки шоколада кончиком дрогнувшего пальца, тут же отправив его в рот с хитрющим выражением прищуренных глаз, и краснея.
Ямапи повернулся к Фурухаре, все еще красный и с блестящими глазами, и хрипло поинтересовался:
- Сигареты не будет?
Фурухара поежился и скривился.
- Не курю, - бросил он через плечо, уходя, в последний момент обернулся и напомнил, - съемка через пять минут.
***
- Сю-удзи-кун, кофе будешь? – Ямапи не слушая ответа, вручил Каме огромный стаканчик (и где только взял?), на котором было кривовато выведено красным маркером «Акира+Сюдзи=?» Казуя с подозрением приоткрыл плотную крышку, ожидая очередной подставы, как с шоколадкой: ничего необычного, и впрямь, просто кофе с молоком. Хмм…
- Я вообще-то не люблю с молоком, - проворчал Каме.
- Зато Акира лю-убит, - протянул Пи. – И черный кофе вреден, кстати! – он отнял у Каменаши стаканчик и сделал внушительный глоток, тут же замычал, хватаясь за рот и впихивая удивленному Казуе стакан обратно. С трудом проглотив, Пи просипел, - горячий! – широко распахнув глаза.
Каме не удержался и рассмеялся – Ямапи в своем притворстве был слишком… просто слишком: слишком веселый, слишком ребячливый, слишком сексуальный, слишком Акира. Точно! Слишком Акира.
Казуя вдруг отчетливо осознал, что когда Пи включает «влюбленного придурка», называет его самого по имени героя дорамы, то и себя, похоже, ощущает так же – будто перед камерами, будто все время в кадре, только Акира, а не Ямашита.
Смех исчез сам собой, стало даже немного грустно, что Томохиса настолько твердолоб в своем упорстве «я не буду изображать гомика». Захотелось раскрыть его коварство, блеф, выдать, что мухлюет в исполнении условий проигрыша.
А потом – покрывать, когда тому придется исполнять другое условие, утешать, когда Пи, как пару лет назад, будет икать от плача, запершись в туалетной кабинке, судорожно стискивая полы расстегнутой рубашки на тощей груди, после того, как на выступлении пришлось обнажиться.
И он ведь тогда обнажился, вспоминает Каме, скинул рубашку и с веселой и соблазнительной улыбкой, сверкающими глазами и задранным носом исполнил эро-эро-дэнс на потеху любителям маленьких мальчиков.
А потом рыдал в туалете. И тыкался носом, как слепой котенок в грудь… Аканиши.
У Каме совсем испортилось настроение от воспоминаний, поэтому он сунул стакан с кофе обратно в руку Ямапи:
- Ты ошибся.
- А? – опять в модусе влюбленной школьницы лупнул глазами Ямапи.
- Иероглифы неправильные, - буркнул Каме. Хотя сказать хотелось совсем не это. Но в какой-то момент ему показалось нечто странное в почти стеклянных в ту секунду глазах товарища – то ли обида опять, то ли – разочарование… Каме не понял. – Что у тебя по языку было в школе? – ухмыльнулся Казуя.
- Как обычно – не помню, - хихикнул «Акира». – Два, наверное. Я прогуливал, - он показал язык и куда-то умчался, не сказав ни слова, но отдав обратно кофе.
Правда, вернулся очень быстро и продемонстрировал Казуе фотоаппарат, судя по виду – профессиональный и, явно, отобранный у кого-то из персонала.
- Акира хочет фотку Сю-удзи-куна! – заявил Пи во всеуслышание, тут же щелкая затвором и показывая, что умудрился запечатлеть: Каме со злополучным стаканчиком с неправильными иероглифами, вопросительно смотрящий не в камеру, а куда-то чуть в сторону и вверх – на фотографа, наверно.
- Глупость какая! Зачем тебе? – пробурчал Казуя.
- Дома повешу, - хихикнул Пи. – Над кроватью.
- Я не хочу этого знать, - простонал Каме. Внезапно его осенило. – Пошли-ка проветримся, - он решительно встал и потащил Пи в их «закуток».
- Э? Эй!.. Да куда..?.. Сю-удзи-кун!.. Ауч!.. Больно!.. – заныл Пи, когда Каме все же дотащил его до все такого же черного, как в день пожара, складского вагончика, об угол которого и шарахнулся только что локтем и коленкой Ямашита. – Сю-удзи-кун злой! Бу! – Пи надулся и отвернулся, зашарил по карманам в поисках сигарет, не нашел и со вздохом поинтересовался, - Ну и чего ты меня притащил сюда? Сигареты еще утром кончились.
- На, - Каме вручил ему пачку с одиноко перекатывающейся там помятой сигаретой и коробок.
- А ты?
- А у меня твой кофе, - скривился Казуя. – Но можешь оставить пару затяжек, - великодушно разрешил он.
- Ну так..?
- Я тут подумал… Может, ну его, а?
«Щелк», - Ямапи клацнул фотоаппаратом.
- Может, они забыли уже про проигрыш?
«Щелк».
- Тебе самому ведь противно прикидываться гомиком, нэ?
«Щелк».
- Ямапи, может, просто пару раз вместо этого разденешься, они и отстанут?
«Щелк».
- Ты меня слушаешь вообще?!
«Щелк».
- Да прекрати уже фотографировать!!! – взорвался Каменаши.
Пи тихо усмехнулся.
«Щелк».
- Дай сюда! – Каме вырвал у Ямашиты камеру и показательно щелкнул затвором – раз-другой-третий: Пи-поле за складами-опять Пи. – Приятно, а? Итак камеры кругом, так и ты еще! – взъерепенился Казуя. – У меня уже аллергия на это «щелк»! И на твои «ухаживания»! Ладно бы еще по нормальному это делал, а не как полный придурок – губки бантиком, стеклянный взгляд без проблесков разума, и руками вот этак, руками! – Каме продемонстрировал фирменный жест Акиры. – Бесит! Всё! – Каме вырвал изо рта Пи сигарету, глубоко затянулся и вернул ее обратно, отдал и камеру, развернулся и размашисто зашагал прочь от Ямапи, но не к площадке, а вдоль поля, по узенькой тропинке, ведущей к роще невдалеке.
- Сю-удзи-кун злой, - пробормотал Пи себе под нос. Тщательно затоптал окурок и сполз спиной по стене вниз на корточки.
***
Немного остыв, Каме вернулся к складу, где нашел Ямашиту, сидящего, уткнувшись в прижатые к груди коленки подбородком и со странным выражением лица разглядывающего отснятые кадры на экране фотоаппарата.
Шумно вздохнув, Каме подошел ближе, старательно топая и как можно громче ероша ногами траву и песок.
- Ямапи…
- Акира.
- А? Пи, ты что..?
- Акира дэс… - уныло протянул Пи. И ткнул большим пальцем в сторону площадки, от которой к ним приближался Вакаба.
- Акира…-кун, ты…
- Сюдзи-кун злой, - проворчал Пи угрюмо, поднялся на ноги и сунул Каме в руки камеру. – Прошу, - отвернулся и, сгорбившись, направился к Вакабе. Молча кивнул ему, обогнул и пошел дальше к основному комплексу зданий для съемок.
Подошедший Вакаба удивленно проводил взглядом красноречиво-мрачную спину Ямашиты:
- Что-то случилось?
- Не важно, - коротко отозвался Казуя. – Ты в камерах разбираешься? – внезапно осенило Каменаши.
- А? Ну, немного, а что?
- Хочу напечатать снимки, чего тут вытаскивать и как потом?
- Вот, гляди, тут карта памяти, ну как в телефоне типа… - Вакаба продемонстрировал. – В любой фотостудии распечатают, да и самому можно, через компьютер…
- Угу, спасибо.
***
- Стоп! Камера стоп!
Каме вздохнул. Это уже пятый «стоп» за последние три часа, они мусолят одну коротенькую сценку Сюдзи и Акиры, и режиссеры все мрачнеют и мрачнеют. Пи тоже мрачный, но он такой уже второй день – после вчерашней ссоры не сказал ни полслова лишних, кроме как по сценарию, отсебятину не выдумывал и модус «влюбленной школьницы» не включал. И вообще – вел себя, словно отмороженный, будто у него умер кто-то. Или он сам…
- Извините, можно прерваться? – осторожно поинтересовался Каменаши у режиссеров.
На него не обратили внимания.
- Ямашита-кун, у вас что-то произошло?
- Э? – удивился Пи, на мгновение становясь привычным Акирой.
- У вас с Каменаши что-то случилось? Или в Агентстве вашем, может?
- Н-нет… вроде, в Джимушо все окей.
- А почему тогда вы играете, будто истукан? Где эмоции, где глупость, где влюбленность? Где Акира? Я сейчас вижу только замученного жизнью сорокалетнего Ямашиту, а не двадцатилетнего Ямапи!
- Простите, - проворчал Ямапи. – Я постараюсь.
- Извините, можно мы отойдем? – снова повторил Каменаши.
Ивамото махнул рукой:
- Идите, у вас полчаса. Ямашита все равно как снулая селедка, какой смысл?
- Пошли! – Каме схватил Пи за руку и потащил к складу, на ходу проверяя что-то в кармане.
- Ну? – угрюмо спросил Пи, по привычке прикуривая от фейерверка из двух спичек разом.
- Вот, - Каме протянул ему конверт.
- Что это? – почти брезгливо поинтересовался Ямашита.
- Фотки. Ты же хотел. Хотел?
- И что? – но Ямапи все-таки заглянул в конверт, вытащил фотографии. – А где моя фотка? И поле?
- Н-ну… - Каме был бы рад соврать, что они не получились, но не с цифровым же профессиональным фотоаппаратом! И то, что он их удалил – тоже не пройдет, да и не честно, вроде бы, не свои же фотографии, а физиономия Ямапи. – Я их себе оставил. Далось тебе это поле, - быстро сказал Казуя. – И, вообще, кончай…
- Кхм… Кхм, - пошло двинул бровями Ямапи.
- Хватит дуться уже! Если бы ты тогда не ушел, я бы…
- Что? Опять накричал бы? Мал еще кричать, - фыркнул Ямапи. – И я не дуюсь. Акира-шокку! – Он пафосным жестом приложил ладонь тыльной стороной ко лбу, чуть запрокинув голову. – Я обижен. А Сю-удзи-кун злой! – заявил Ямашита.
Каменаши вздохнул. Ну и кто еще про возраст говорит?
- Кажется, тут никого нет, можешь не прикидываться.
- Есть.
- А?
- Ты есть. И я. Этого разве мало?
- Ямашита, это слишком далеко зашло уже, игра эта. Пора прекращать. Всем только хуже…
- Неправда, всем нравится, все развлекаются, все довольны. Я доволен. Ты доволен.
- Чем?!
- А ты недоволен что ли? Ты не хотел обжиманий в кадре – их и нет больше. И условие я не нарушаю, никто не говорил, что влюбленные не могут поссориться или обидеться. И гомика не надо изображать, - Ямапи пожал плечами. – Каменаши, если тебе так это нравилось, мог и сказать, а не кривиться каждый раз, будто от медузы.
- Я не…
- Ты – да. И сейчас – опять да. Сю-удзи-кун опять злой. Тебе это что ли нравится? Хорошо, я опять – дурак-Акира со стеклянными глазами и губками бантиком, а ты – злой и страшный Сюдзи-кун. Пошли.
- Ямапи!..
- Пошли, - снова повторил Ямапи и схватил его за руку. – Снимем уже эту дурацкую сцену, и можно будет, наконец, пойти пожрать!
***
- Джин, ну, Джин! Да послушай меня-а! – заныл Ямапи. Друзья сидели в полупустой в этот поздний час забегаловке после совместных съемок для какого-то журнала.
- Я…умм..шушаю… унм-ням… слушаю!
- Нет, ты меня не слушаешь!
- Да слушаю-слушаю! Ты и Каме сели играть с ребятами со съемок. И проиграли.
- Не мы проиграли!
- Разве? А мне показалось…
- Я – проиграл! – Ямашита вздохнул. – Каме вообще почти ни при чем… Ну… относительно…
- Что, он им подыгрывал? – прищурился Аканиши.
- Нет. Вроде бы… Да не знаю я-а! – Пи уронил голову на сложенные на столе руки и пробубнил в стол. – Я первый раз играл в покер.
- Придурок, - фыркнул Джин.
- Угу.
- И что теперь?
- Можешь начинать меня ненавидеть, - все еще не поднимая голову, проворчал Пи.
- А? Почему?
- Условие.
- А что с условием?
- Два условия. Или-или.
- Ну так?
- Или я раздеваюсь до трусов, - Пи вздохнул.
- У-у-у, как все плохо, - чуть насмешливо, но и с сочувствием, протянул Джин.
- Каждый день до конца съемок, - припечатал Ямапи.
- Ого! Жестко! Или..?
- Или. Оно такое «или», что ты меня сейчас ударишь.
- Вот еще, - фыркнул Джин.
- Бей, - Пи поднял голову и демонстративно подставил лицо.
- Чего по лицу-то сразу? – хмыкнул Аканиши.
- Тогда пару дней не надо на съемки, - слабо дернул уголками губ Пи.
Аканиши понимающе улыбнулся: он прекрасно знал, что они «работают лицом», это их «ведущий инструмент», можно сказать, и если с лицом что-то не в порядке – это похлеще какой-нибудь ветрянки или чего-то еще более заразного – больничный обеспечен.
- Ну так что там с условием? – осторожно уточнил Аканиши, демонстративно закидывая руки за голову и сцепляя в крепкий замок.
- Мне надо до конца съемок изображать влюбленного.
- Пфф!
- И на площадке и вне ее. Постоянно.
Аканиши опять презрительно фыркнул.
- Ты же хороший актер?
- Угу.
- И в чем проблема?
- Каменаши.
- А? – Джин настороженно прищурился.
- Мне надо изображать влюбленного в Каменаши. Можешь бить.
Ямапи с видом висельника посмотрел на друга, ожидая, когда до него дойдет информация. Джин замер и молча таращился на Ямапи, открывая и закрывая рот, похоже, силясь что-то сказать.
- Дыши, - едко предложил Пи.
Джин глубоко вздохнул.
- Бей? – почти заискивающе повторил Пи.
Джин помотал головой, все еще не находя слов.
Ямапи вздохнул и снова уронил голову на руки.
Джин, наконец, отмер:
- Да ты!.. Да я!..
- Ага, - буркнул Пи.
- Да он!..
- Да, да.
- Ур-роды! – Аканиши резко поднялся, с грохотом уронив стул, швырнул на стол пару купюр и вышел из кафе.
- Спасибо, друг, - пробубнил Пи, так и не подняв голову от рук. – Большое тебе человеческое спасибо за поддержку.
* * *
- Стоп, снято! – Ямашита оборвал идиотский неестественный смех и разжал онемевшие от холода пальцы, роняя на пол шланг, из которого поливал себя ледяной водой. Возмущение стоявшего позади едва не облитого Каменаши заглушил окрик помощника режиссера, - Три минуты переодеться и на крышу!
Хорикита торопливо вскочила на ноги из лужи воды и юркнула в единственную запирающуюся кабинку этого «туалета», повинуясь жесту своего менеджера, пристроившей на стенку вешалку со «спортивным костюмом».
- Не тормози! – окликнул Томохису Казуя, заставляя вытряхнуть из головы картинку просвечивающей груди с четко очертившимися от холода сосками под промокшей блузкой и острых коленок, меж которых белесо подмигивало кружевное белье, стыдливо прикрытое навесом из задравшейся юбки.
Ямашита бросил тоскливый взгляд в коридор за спиной – на дверь одного из подсобных помещений («Кто видел ключ от третьего склада?! – Да вчера еще потеряли!») и благодарно кивнул Казуе, передавшему ему большой серый колючий плед, выданный кем-то из персонала, затравленно огляделся – вокруг сновали техники, раскручивающие провода, операторы, демонтирующие камеры, ассистент помощника режиссера с «хлопушкой», еще миллион людей с миллионом занятий, вроде как, им всем не было дела до одного отдельно взятого Джонниса, собравшегося переодеваться прямо в центре всеобщего внимания, практически в кадре, но… Томохиса передернулся, поежился и опять бросил взгляд по сторонам, задержавшись на миг на больших часах в конце коридора: отпущенные на переодевание и дорогу на крышу минуты уходили, а он стоял все такой же мокрый и не переодевшийся и по-идиотски лупал глазами.
- Псст, - Пи попытался привлечь внимание Каменаши, очень не вовремя уткнувшегося в сценарий.
- А? – Каме удивленно уставился на протянутые ему углы пледа, в который, как в палатку или пляжную кабинку, завернулся Ямапи.
- Подержи, нэ? – пробормотал Ямапи и завозился, запыхтел, с трудом стаскивая промокшую форму и постукивая зубами.
Каме воровато оглянулся – не смотрит ли кто на этот эксгибиционизм – и почти сунул нос внутрь, как вдруг из складок пледа, напомнивших ему почему-то занавес, высунулась рука и за галстук притянула ближе, практически вплотную к серой ткани, почти позволяя заглянуть внутрь. Ямапи хихикнул и оттолкнул Казую, возмущено прошипевшего:
- Я тебе вешалка что ли?! – косясь на отрез материи в полосочку (галстук Ямашиты), который Пи навесил ему на ухо, и безуспешно пытаясь стряхнуть его, забавно взмахивая головой.
- На елочку похож, - заржал Томохиса из своей «палатки».
- Пошел ты, - пробурчал обижено Казуя.
- Форму дай, - из складок опять высунулась рука, показывая в направлении формы, висящей на вешалке на одной из непопадающих в кадр стен. Затем Ямапи перебросил через натянутый, как струна, край пледа мокрую рубашку – почти как в настоящей пляжной кабинке.
Каменаши нахмурился, пытаясь представить этот акробатический трюк – не выпуская пледа, закрывающего явно раздевающегося, если не уже голого Ямашиту, дотянуться до стенки и передать ему проклятую вешалку… видимо – зубами, или носом, руки-то заняты одеялкой…
- Охренел? – прошипел Каме.
Вместо ответа Ямапи промахнулся такими же мокрыми, как и рубашка, штанами – ровнехонько по голове Казуи.
- Э!
- О, sorry!
- Кирпичи у тебя там, что ли?!
- Нет, телефон. Прости.
- Идиот, - прошипел Каме, наконец, ухитрившись дотянуться до вешалки.
Из складок вдруг донеслось горестное «Бля-а-а!» почти в полный голос.
- Что?! – испугался Каме, забыв про акробатику и стеснение приятеля, разворачиваясь обратно и заглядывая между краями покрывала. Если Ямашита матерится – случилось что-то пострашнее, чем банальная дырка на самом интересном месте костюма…
- Криворукий долбоёб… я… - выдохнул Ямапи еще более несчастно. Он стоял полностью голый, в переливающейся нефтяным пятном черного шелка лужице из своих плавок, соскользнувших на лодыжки, и разглядывал что-то тускло поблескивающее в неровном свете «аварийного освещения» от мобильника у себя на ладони.
- Что случилось? – повторил Каменаши.
- Сломал, - непонятно ответил Ямапи, демонстрируя нечто, напоминающее обломки обручального кольца – тоже из золота, да и по форме похоже…
- Что это? – осторожно спросил Казуя, игнорируя теплую волну, прокатившуюся по телу от созерцания обнаженного товарища. – И откуда…кровь? – разглядев подробности, Каме побледнел – темные пятна на металле выглядели жалкой группой поддержки расползающейся с каждой секундой алой капле, набухающей на кончике большого пальца левой руки Ямашиты, неловко отставленного в сторону и слабо подрагивающего.
- Элитный эскорт, - совсем непонятно «объяснил» Пи. – Пластырь есть?
- Но…
- Время, - сипло буркнул Ямашита, идя красными пятнами от смущения. – Форма где? – проскрипел он.
- В-вот… Дай помогу, - пробормотал Каме, суетливо протягивая временно однорукому Томохисе вешалку с одеждой.
- Угу, - кажется, даже чуть пошатнувшись, заторможено отозвался Пи.
- Держи, - Каме вручил ему концы пледа, а сам опустился на корточки, дотягиваясь до плавок и осторожно одевая вздрагивающего от переохлаждения и каких-то своих эмоций Ямашиту, очень аккуратно и стараясь не задеть даже дыханием его полустоящую эрекцию.
Ямапи громко сглотнул, когда Каме все-таки вздохнул почти в районе его паха, и вцепился в плечи, кажется, оставляя на синей ткани следы крови, за которые потом Каменаши будет ругать костюмер.
- Эй…
- Унн…
- Так что это за «эскорт» такой? – полушепотом поинтересовался Казуя, одевая Пи, покорно подставляющегося под его руки, переступающего ногами, где требуется, и вяло шевелящегося и ворочающегося, когда Каме его вертел туда-обратно, застегивая-завязывая-расправляя складки одежды.
Прежде чем шумно дышащий в макушку Казуе Томохиса успел ответить, актеров окликнул помрежа, напоминая о времени.
Ямапи молчаливым жестом благодарности сжал напоследок плечи Каме, тут же отпуская его и выплевывая концы пледа, которые, оказывается, зажал зубами. И опять повторил ненавистное «Время!»
* * *
- З-з-з-з…. сволочи… уроды… гады… д-д-д-д… - почти на одной ноте бубнил Ямапи через три часа, во время перерыва, нервно кутаясь в два пледа – свой и Каменашевский – и пытаясь согреться. – Ай, больно, - так же на одной ноте пробубнил он, отбирая у Казуи свою руку, точнее, большой палец, который тот пытался залепить пластырем понезаметнее. – Холодно… мокро… забодали… Акира зол…
- По-моему, Акира сам себя уже забодал, - едко ввернул Каме.
- Отвянь… Пошли покурим…
- Там мокро… и холодно, - пригрозил Каме, поглядывая на окно, по которому снаружи били мощные струи даже не дождя, а настоящего Всемирного потопа.
- А мне уже… все-равно-о… все сволочи… Акира зол…
- Сюдзи сейчас тоже будет зол, - проворчал Каме, - сколько можно бубнить, как пономарь?!
- Сколько нужно… Хотя… - Ямапи замолчал и проследил взглядом за такой же укутанной в плед, как и он сам, Хорикитой Маки, прошедшей невдалеке и тоже вздрагивающей от холода и промокшей.
- Чего им не нравится, а? – отстраненно поинтересовался Пи, не отрывая взгляд от едва угадывающейся под пледом фигурки девушки.
- А я знаю? – буркнул Казуя.
- Слышали?! – к ним подлетел Вакаба, ухмыляющийся от уха до уха.
- Что? – пробубнил Пи, пряча нос в складки одеяла.
- На сегодня съемки закончены! У них три камеры от воды из строя вышли, а с отоплением они и сами не знают – что. Так что всё! Финиш!
- Не-е-ет… - простонал в одеяла Ямашита. – Я не хочу… Акира зол, - прогундосил он.
- Э?
- Опять потом переснимать эту сцену, опять мокнуть, достало, блин…!
Вакаба сочувственно покивал и унесся разносить новость дальше.
- Опять пялиться на сиськи Хорикиты, - почти зарычал Ямапи, от чего Каме вздрогнул и удивленно на него уставился.
- Ты чего? Только что ведь..?
- Ебать! – почти по слогам отчетливо выдал «никогда не ругающийся матом» Ямашита. – Как меня всё задолбало! – так же по слогам добавил он, вытаскивая из кармана обломки «обручального кольца».
- Так что это за «эскорт» такой? – вспомнил Казуя.
Ямапи дернул плечом, но потом вдруг уставился на Казую в упор, прищурившись и что-то будто выискивая в его взгляде или на лице.
- Пошли перекусим, - мрачно предложил Ямашита.
* * *
- Ты поговорить что ли хотел? – догадливо предположил Казуя.
Со съемочной площадки их никто не отпустил, трудоголики-режиссеры попытались очередной раз переснять «сцену в туалете», но расчихавшиеся прямо в объектив Хорикита и Ямапи сломали все планы. Так что сейчас им опять дали перерыв: сценарист спешно перерабатывал неподдающиеся диалоги, а ребят отправили сушиться и переодеваться, теперь уже в свои гримерные. Ямапи вцепился в Каме и так и тащил его за собой на буксире, всплескивая руками и хихикая совершенно дурным тоном, до их вагончика, где велел «закрыть дверь изнутри и отвернуться», пока он переодевается.
- Нет, блин, мне нравится переодеваться спиной к гомику, - выплюнул Ямапи, но, перебивая себя, чихнул, смазав все впечатление от саркастического замечания. – Чтоб тебя!..А-а-апчхи!.. Еще раз! Да что ж за нафиг-то?! – простонал он гундосо, сжимая пальцами переносицу, чтобы снова не расчихаться.
- Может, сходить за чем-нибудь горячим? – предложил почти обеспокоенно Каме.
- Да ну, - отмахнулся Пи, - ты отвернись-отвернись, нэ?!
- Извини, - без особого раскаяния отозвался Каме, пряча улыбку, и повернулся спиной к Ямашите. – Расскажешь? – без перехода спросил Казуя.
Пи не стал юлить, только выдохнул «Упертый!» и завозился с одеждой, пытаясь распутать клубок, в который свернул утром свои цивильные шмотки.
- Элитный эскорт. Спец-юнит Джонни. Для богатеньких клиентов и особо важных партнеров, - короткими рубленными фразами начал объяснять Томохиса. – Красивые мальчики для сопровождения. И «особых услуг». Главное – не довести «эскорт» до психушки или скандала с судом.
Каменаши внимал, только шире распахивая глаза, словно пытаясь рассмотреть каждую трещинку на двери вагончика. На «особых услугах» он шумно втянул воздух сквозь зубы, но никак не откомментировал.
- Ты, наверное, слишком уж страшненьким был, - почти ласково пояснил Ямапи с некоторой доли издевки и одновременно – зависти. – …Не бывает эскорта старше восемнадцати.
- А..? – Казуя не смог протолкнуть мучавший его вопрос сквозь сжатое горло. Точнее – вопросов было много, но он понял, что не сможет задать ни одного – позорно разревется от запоздалого страха и жалости к другим, отвращения к себе… А он-то торопился скорее «вырасти», стать таким же «неотразимым» и «соблазнительным», как тот же Джин, или Пи, или Такки… Черт, Джин..!
- Аканиши..? – прошелестел Казуя, оборачиваясь на полуголого Ямашиту.
Ямапи рассмеялся тем же неестественным смехом, который звучал только что на площадке перед камерой. И в ладоши захлопал так же – истерично, с надрывом, а-ля Акира.
- Бр-р-раво-о! Ха-ха-ха…
- Томохиса! – оборвал его Каменаши.
Пи резко замолчал и уставился на Казую в упор, глаза в глаза, безумие – в беспокойство, дурость – в серьезность, черноту – в черноту:
- А ты как думаешь? – безразлично уронил он в пустоту в комнате, в голове и в сердце Каменаши.
Казуя неосознанно вздрогнул, ежась, обхватил себя руками, замотал головой, не желая принимать произошедшее.
- Что за «особые услуги»? Это ты из-за них… такой..? «..дерганный?.. стеснительный?.. упорный натурал?..» - Каме не знал, как выразиться, чтобы не обидеть, не задеть итак раненного этими «превышениями полномочий» Ямашиту, не напомнить о пережитом… Но знать ему тоже было надо. Обязательно… И плевать на…
- А ты как думаешь? – снова повторил Ямапи, все так же внешне-безразлично.
Каме сглотнул и вопросительно покосился на железки, сейчас лежащие на столике в углу: при ближайшем рассмотрении оказалось, что кольцо было явно больше диаметром, чем обручальное, да и металл – всего лишь какой-то позолоченный дешевый сплав. И еще – это таинственное кольцо, похоже, не сломалось, а лопнуло. Пи так и не дал его рассмотреть внимательнее раньше, но сейчас приглашающе махнул рукой – мол, «Прошу!».
Каме, не касаясь, попытался разглядеть непонятные насечки на металле, вдруг четко сложившиеся в иероглифы имени Ямапи – Томо-хиса, перед которыми так же отчетливо читалось «но» - «какой-то» или, может, «чей-то», понял Казуя. Имени перед «но» он так и не смог прочесть, хотя мерещилось что-то знакомое и даже известное.
- Это кольцо на член, - отстраненно пояснил Ямашита.
- И? – Каменаши обдумывал сказанное Томохисой ранее: «нет эскорта старше восемнадцати», «особые услуги», теперь вот – «кольцо на член», и Каме было прекрасно известно, зачем эта садистская игрушка.
- Тебе двадцать, - будто сомневаясь, уточнил Казуя.
Ямапи, кажется, опять собрался изобразить овации, но внезапно опять чихнул, ругнулся себе под нос и плюхнулся на складной стул рядом, обхватывая голые плечи руками и ткнувшись явно холодным носом в сомкнутые локти, жмуря глаза.
- Он – слишком крупная шишка, - мертвым голосом сообщил Ямашита.
Каме сообразил, что Пи дрожит не только, и не столько от холода, а…
- Сейчас, - почти прошипел Каменаши, и метнулся за дверь, игнорируя возмущенное «Эй!»
* * *
- Томохиса, - тихо позвал Каменаши, трогая задремавшего в неудобном складном кресле Пи за плечо, оказавшееся покрытым ледяной испариной.
- У? – Ямапи поднял голову и почти ткнулся губами в губы склонившегося над ним Казуи. Улыбнулся и потянулся вперед, сокращая итак отсутствующее расстояние, легко касаясь рта Казуи холодными и мягкими губами.
- Придурок, мы одни, - проворчал Каме, отшатываясь от мутноватого взгляда, исходящего от Пи лихорадочного жара, и втискивая в руки Ямашиты картонный стаканчик с бульоном. – И оденься, отопление все еще не работает, - добавил Каме, отворачиваясь.
- Ага, - хмыкнул Ямапи. – Я просто тебя завожу, нэ?
Каменаши дернул плечом.
- …Как Маки-чан меня, ага?
- Извр…
- Извращенец у нас ты, - хихикнул Пи, - у меня встает от нормальных сисек и «панцу» из-под юбки, - припечатал он.
- Что он с тобой делает? – не в тему спросил Казуя, не поворачиваясь лицом к Ямашите.
- Тебе в подробностях, что ли? – процедил Ямапи, теряя все свое напускное веселье. – Как и сколько раз за вечер он кончает от моего стриптиза, что говорит с моим членом во рту и куда тянет свои липкие загребущие ручки? – Томохиса сплюнул. – Спасибо за заботу, - скрипнул он, торопливо допив бульон, оделся, кажется, умудрившись нацепить свитер наизнанку, и вылетел из гримерной, хлопнув дверью.
* * *
- Акира… Акира-кун! Вот ты где! – Каменаши согнулся, уперев руки в колени в попытке отдышаться после того, как обегал всю территорию съемок в поисках «Акиры-куна».
- Что? – Ямапи мазнул колючим взглядом по его согнутой спине, отставленному тощему заду, сморщенному от усилий лицу и отвернулся к «любимому» полю и рощице, выпуская дым в небо. – Соскучился по грязным подробностям, Сю-удзи-кун? – издевательски протянул Пи.
- Я… Я не хотел… Прости… меня… - вполголоса пробормотал Каменаши, краснея. – Я…
- Что ты разъякался, как попугай? – беззлобно поинтересовался Ямапи. – Плюнь ты на это всё. Твоему Аканиши повезло больше… наверно, - себе под нос добавил он. – Вряд ли этому «мачо-мэну» до сих пор приходится пахать в спец-юните. Я не видел его на летучках, - соврал Ямашита.
- Да нет же!.. Ф-фу-ух!.. Я хотел ск-сказать, - все еще переводя дыхание, выпалил Каменаши. – Я знаю, где такое купить.
Ямапи замер, не донеся до рта сигареты.
- А гравировку ты будешь делать? – чужим голосом уточнил Ямапи.
- У тебя же есть приятель какой-то, у него ювелирка своя, нэ?
- Ты предлагаешь попросить Широту? Думаешь, он не поймет, что это за штука? – так же заморожено продолжил Пи. – Это все равно давно пора прекратить, - он зло сощурился и резко выдохнул дым, - не важно чего именно он там министр.
* * *
Ямапи кашлял. Громко, сипло, задыхаясь и всхлипывая между приступами. Он вздрагивал от своего же кашля, складывался пополам, цепляясь за грудь, и отворачивался, чтобы не окатить фонтаном бацилл собеседника. Собеседником был, естественно, Каменаши, как и сам Ямашита, одетый в марлевую повязку, сейчас спущенную под подбородок, чтобы можно было покурить.
- Слушай, может хоть курить не надо? – осторожно поинтересовался Каме, покосившись на зажатую в зубах Пи сигарету, и затягиваясь своей собственной.
- Кха… Над…Кха-кха… Отвянь! – Пи снова зашелся кашлем, морщась, отбросил все-таки окурок и оперся спиной об обгорелый склад, сползая по нему на корточки.
- Э, ты чего?
Ямапи вместо ответа попытался обнять себя дрожащими руками, потом, не долго думая, подергал Каменаши за полу пуховика, накинутого им сверху «школьной формы».
- Что? Дать все-таки куртку? – уже, наверно, в сотый раз, предложил Казуя.
Ямапи отрицательно покачал головой и опять подергал его за полу куртки.
- Ну что?!
- Сядь, - буркнул Пи, потянув за края куртки сильнее, так что Казуя чуть не опрокинул его.
- Эй! Охренел?!- плюхнувшись на колени к Ямапи, возмутился Каме.
- Да ладно тебе, - хмыкнул Пи, как прилежный пациент, поправляя свою повязку, задирая ее обратно на место, закрывая рот и нос. Потом прижал Казую к себе крепче, пряча лицо куда-то ему в район ключицы.
Каменаши избавился от своего окурка, на всякий случай тоже поправил повязку и немного неловко обнял Пи в ответ, чувствуя, как тот дрожит, и что он совершенно холодный под тоненькой формой и это чувствуется даже сквозь ткань.
Пи вдруг всхлипнул, все еще не отняв лица от груди Казуи, и начал дрожать сильнее, крепче сжимая руки вокруг талии Каменаши.
- Пи…Акира, ты чего? – совсем испугался Каме. Вот за каким чертом Ямашита не отпросился со съемок в таком-то больном состоянии?!
- Вы как тут? – из-за угла склада выглянул Яманэ, продемонстрировал привычные уже стаканчики – или кофе или бульон, догадался Каме – и осторожно приблизился. – Чего с ним?
Каме попробовал пожать плечами. Пи опять всхлипнул ему в шею и поерзал под ним, вскинув бедра, Каме даже показалось, что Ямапи опять не оставил телефон в гримерной – сидеть вдруг стало неудобно и даже где-то жестко.
- Вакаба в аптеку рванул, пока перерыв, - вполголоса сказал Яманэ.
Каменаши благодарно кивнул. Пи опять поерзал и тихо закашлял ему в шею, сильнее сжимая руки на талии Каме и вжимаясь всем своим щуплым вздрагивающим телом в корпус Казуи, старающегося не придавливать его к стенке вагончика.
- Совсем худо? – сочувственно спросил Дайто, тоже заглянувший в этот момент в «курилку».
- Может его домой отправить? – предложил последний появившийся «одноклассник» - Фурухара. Ямапи молча замотал головой и отрицательно закашлял.
- Упертый, - вздохнул Каменаши.
- Слушай, он тебе не надоел еще? – чуть презрительно поинтересовался «Тани». – Такой «гомик», аж противно!
- Спасибо! – сипло хихикнул Пи, отняв лицо от груди Казуи. – Я польщен!
- Чего хорошего-то? – пробурчал Фурухара. – Педика изображать каждый…
Ямашита, не возражая, опять надрывно закашлял, тихо постанывая в ключицы Каменаши и цепляясь уже за его плечи.
- А у тебя бы так получилось? – прищурился Казуя. – Что-то я сомневаюсь, - недобро улыбнулся он. - …Ш-ш-ш… сейчас Вакаба придет из аптеки, - будто плачущего ребенка успокоил он надрывно кашляющего и задыхающегося Ямапи. – Потерпи… Слушайте, спасибо за заботу, но что вам надо? – подозрительно поглядел на парней Каме.
- Тебя оберегаем, - хмыкнул Дайто.
- Больно хорошо он играет, - добавил Фурухара.
- Как бы не вышло чего, - хихикнул Яманэ.
- Шли бы вы, а? – Ямапи выглянул из складок куртки Казуи. – Подальше! – он опять задыхаясь, закашлял, - Со своей… - со всхлипом втянул воздух, - бля-а, - поморщился и криво ухмыльнулся, - …со своей «заботой»! – последнее слово Ямашита буквально выплюнул, тут же опять спрятав лицо на груди у Каменаши.
- Не вежливый какой!..
- ..Шулеры, - закончил свою мысль Пи, уже не высовываясь, однако, из своего «убежища».
- Э!
- Что за?!
- Не пойман – не вор!
- Докажи сначала!
- Ты и играть-то первый раз сел!
- Ладно вам, - примиряюще сказал Казуя, - забудьте…
- Не-не-не! Условия никто не отменял! Болезнь – это не повод!..
- Уговорили, красно…кха… красноречивые!.. Кха… - еле сдерживаясь выдавил Ямашита. – Валите, пока не заразил… случайно, - ухмыльнулся он, отцепив одну руку от Казуи и царственным жестом поведя в сторону тропинки, ведущей к основным зданиям.
* * *
Стоило ребятам скрыться в одном из дальних вагончиков со значком «столовой», как Пи почти перестал кашлять и цепляться за Каме, хотя так и не отпустил его полностью.
- Ты что – прикидываешься? – ахнул Казуя.
- Не-а, - хмыкнул Ямашита. – Просто – переигрываю слегка, - он расплылся в улыбке и вдруг пошло подвигал бровями, одновременно вскинув бедра. – Сам себя чуть не обманул, - он криво улыбнулся и все-таки спихнул со своих колен Каменаши, поднимаясь тут же на ноги. – Тебе ж понравилось, а?
- Тьфу-ты, придурок! Напугал! – возмутился Каме.
- Чем? – невинно улыбнулся Ямашита, но вдруг опять сложился пополам от кашля. – Черт, - простонал Пи, морщась. – Где там… Вакаба, блин?!
- Тут я, - будто чертик из коробочки выглянул из-за угла приятель. – Держите! Что смог – купил. И градусник еще, - добавил он.
- О! Sank you! – обрадовался Казуя. – Аки-ра!
- Сюу-дзи! – отозвался сипло Ямашита.
- Ладно, вы тут лечитесь, - Вакаба поспешно ретировался.
Каме, не выдержав, захихикал, вторя сиплому смеху Ямапи.
* * *
- Как же мне это надоело! – простонал Ямапи, прикуривая. – То изобрази им голубую любовь, то перестань «пидорасничать» в кадре! Бля, задрало!
- Да ладно тебе, - попытался урезонить его Каме. – Это всяко лучше… ну, этого… эско… - Ямапи подскочил к нему и заткнул – самым банальным способом – поцеловав. – М-м-м… У-у-у… Э-э! Ты что творишь?!?!
- Сю-удзи-кун! Кон-кон! – хихикнул Пи, отпустив его и почти оттолкнув к стене.
Правда, вместо того, чтобы отстать совсем, Ямашита вдруг прижался всем телом, наваливаясь и тяжело дыша в изгиб шеи, шаря руками по бокам и бедрам.
- Ак-кира-а!.. – оторопело пробормотал Казуя. – Т-ты чего дел..? – его опять заткнули мокрыми и какими-то липкими губами. – У-мм… Леденцы? – фыркнул Каме, отпихнув немного Пи.
- Ахха, - выдохнул Ямапи. – Клубничка… со сливками, - он пошло двинул бровями и шевельнул бедром, проталкивая колено между ног Каме.
- Это переходит уже всякие границы! – зашипел Казуя. – И мы одни!
- Не-а, - хмыкнул Ямашита.
- Эй, вы репетируете что ли? – «на горизонте» нарисовался Яманэ.
- У тебя глаза на затылке? – хихикнул Казуя.
- На лопатках, - в тон ему отозвался Пи и, пыхтя, затеребил пряжку ремня Казуи, пытаясь забраться пальцами за пояс брюк.
- Э! – ловя его за руки и безуспешно пытаясь оттолкнуть – подаваясь бедрами вперед – возмутился Каменаши.
- Тихо-тихо, - успокаивающе забормотал Ямашита, опять перехватывая инициативу. – Все в порядке, нэ…
- Вы, - протянул Яманэ, - того… этого… время, короче! – почти рявкнул он.
- Ха-а-ай, - чуть насмешливо и немного слишком высоким тоном отозвался Ямапи, снова потершись бедром о ногу Казуи, от чего тот зашипел без голоса.
- Пи-и, - выдавил Каменаши, напряженно наблюдая за неторопящимся уходить Яманэ, похоже, вознамерившимся дождаться их обоих. – Пре-кра-ти, - сквозь зубы прошипел Каме, все так же пытаясь отстраниться. – Яма-шита! – Ямапи опять навалился на него всем корпусом и прикусил где-то под челюстью, обдавая горячим дыханием шею. – Акир-р-ра!
- Ых! – Ямапи сложился пополам от неслабого тычка в живот. – Ох-хренел? – с трудом протолкнув воздух в легкие, выдавил Пи.
- Перерыв окончен, - ледяным тоном процедил Каменаши. – Сам потом спасибо скажешь, - пробормотал он себе под нос вполголоса, все-таки обернувшись к Ямашите и за шкирку потащив за собой на площадку.
* * *
- Э, кто переписал сценарий?! Почему я должен показывать это?! Акира-шок-ку! – как пулемет выдал Ямашита на одном дыхании, практически перебив помощника режиссера, собиравшегося выкрикнуть надоевшее за эти несколько часов «Камера! Мотор!». – Не-не-не, Акира не хочет обжиматься!..
- Акира-кун… тьфу-ты, Ямашита-кун! – попытался урезонить его Ивамото.
Ямапи, не слушая, продолжил истерить:
- Акира не будет обниматься! Не-не-не, - он яростно замотал головой. – О! А может, чуть-чуть переделать? Давайте, я на Сю-удзи-куне покажу? Смотрите, это ведь тоже рейтингу полезно, нэ? Вот так… - он схватил стоящего рядом Каменаши за руку, подтащил к себе и рывком посадил себе на колени, тут же обнимая за талию и прижимая еще сильнее к груди.
Каме на пару мгновений спрятал порозовевшее лицо, ткнувшись носом в складки пиджака Ямашиты, но практически сразу отпихнул его, вскочил на ноги и отошел подальше.
- Хм-м-мм… - протянул Сакума и переглянулся со вторым режиссером и сценаристом.
- Ну-у, - пробормотал задумчиво Ивамото и пихнул локтем сценариста.
Тот на миг замешкался, но все-таки часто и торопливо закивал, улыбаясь с каждым кивком все шире:
- Пусть на ходу соображают! – предложил он. – В таком деле – лучше импровизация!
- У-у-у, - под нос себе пробормотал Казуя, глядя на чуть ли не потирающего руки Ямашиту, тоже довольно скалящегося в предвкушении. – У меня плохое предчувствие…
* * *
- Камера, мотор!
- Я понял-понял! – вскрикнул Акира, подскакивая к обнимающейся парочке «Сюдзи-Нобуко».
- А?
- Давай я и Сюдзи это сделаем? – переминаясь с ноги на ногу, пробормотал Акира.
- Зачем? – удивленно посмотрел на него Сюдзи.
- Ну-у… пусть понаблюдает, ей проще так будет, - выкрутился Акира, странно кривясь, пригибаясь и все так же переминаясь с ноги на ногу.
- О, хорошая идея! – ничего не понял Сюдзи. – Кто из нас кто?
- Сюдзи – Нобута, я – Шиттака! – выпалил Акира, торопливо отпихивая приятеля от Нобуко.
- Я – Нобута, - согласился Сюдзи. – Я Нобута, так что смотри за мной, - он обернулся к кивающей девушке.
Акира глубоко вздохнул, шмыгнул носом и покосился на Сюдзи. Потом промямлил:
- Я… - и резко закончил, - Люблю тебя! – тут же обнимая Сюдзи и тесно прижимаясь к нему, вытянув губы, словно для поцелуя, и прикрывая глаза.
- Э! – одновременно с торопливым «Камера сто-оп!» возмутился Каменаши. – Совсем обнаглел, «Акира-кун»?! – прорычал он громко. – Обязательно руками в штаны лезть?! – прошипел он едва слышно. – Ты иногда такой идиот!..
* * *
- Томохиса, ты переходишь все границы! – яростным шепотом отчитывал Ямашиту чуть позже Казуя, вытащив его в «курилку» за склады. - …Дай сигарету!.. Кто разрешил тебе распускать руки, а?!.. Спички!.. Какого черта вообще..?! Ты что опять себе позв..?! – захлебнулся дымом и губами Ямашиты Каме. – Ямаш…Пи…Отст…Ммм…Рук… - вяло отпихиваясь и ерзая под шарящими по телу чужими руками и слюнявящими лицо, шею и ключицы, выглядывающие из расстегнутого ворота, мягкими и опять, черт возьми, липкими губами. – Томо-хиса! – раздельно процедил Каменаши, наконец, вырвавшись. И споткнулся о тусклый, совершенно не игривый и не страстный, а наоборот – усталый и замученный взгляд покрасневших и мутных глаз с плохо замаскированными темными кругами под ними. Запавшие щеки обычно пухлого и ребячливого Ямашиты, опущенные вниз уголки сухих искусанных губ, на самом деле ни фига не резкие, а вялые и заторможенные движения его холодных и тоже сухих рук, судорожно мнущих бока Казуи под форменной рубашкой, шершаво оглаживающих его грудь, цепляя обломанными, обкусанными ногтями соски.
- Ямашита, - позвал Каме, резко прекратив вырываться и вглядываясь в совершенно потерянного друга. – Что случилось?
Ямапи отрицательно замотал головой, роняя руки вдоль тела и прекращая его домогаться. Качнулся вперед, почти упав на грудь Каменаши, едва не уронив его, но так и не возобновив своих поползновений. Постояв так пару мгновений, прижавшись щекой напротив сердца Казуи, Ямапи попытался отстраниться, но теперь уже Каме его обнял, чуть неловко, провел рукой по спине успокаивающим жестом, ткнулся губами в висок и тихо сказал:
- Ты все-таки в кадре поумеренней, нэ? У Сакумы-сана скоро удар будет, да и Ивамото не железный.
- Угу.
- И вообще такими темпами к концу пари ты меня прямо перед Нобутой оприходуешь, - фыркнул Каме.
- У-у, - отрицательно отозвался Ямапи.
- Ну ладно. Пойдем на площадку, нэ?
Ямапи не ответил, дрожа в руках Каме, вздохнул и отстранился, отворачиваясь и торопливо закуривая.
- Сейчас, - пробубнил он невнятно между затяжками. – Две минуты… Ты иди… - хрипло закончил он, продолжая прятать лицо. Каме послышалось, что Пи шмыгнул носом, хотя, возможно, это было просто от холода и плохо залеченной простуды.
* * *
- …Ямашита-сан, как вы относитесь к своему партнеру по съемкам – к Каменаши? – задала Ямашите ожидаемый и самый любимый им вопрос журналистка.
- О-о-о, - с непередаваемым выражением протянул Ямапи, старательно подставился под клацнувшую затвором фото-камеру и улыбнулся мечтательно-дурной улыбкой, а-ля Акира, - Suki des! Сю-удзи-кун, dai suki! – хихикнул Ямапи, покосившись на покрасневшего Каменаши и удивляясь внутренне, что тот до сих пор еще умеет краснеть. – Мы поспорили, нэ? – ухмыльнулся «Акира», изобразив любимое «кон-кон» рукой у щеки «Сюдзи». – «Всего на один день, а потом можешь даже не смотреть в мою сторону», - то ли передразнил, то ли напомнил он, продолжая выбивать Каменаши из колеи своим поведением и трепом.
Казуя закашлялся, бледнея:
- Акир-ра, - выдавил он.
- Сю-удзи, - не остался в долгу Ямапи. И снова повернулся к журналистке и фотографу, - Так вот, мы поспорили, что я в конце съемок разведу его на свидание! – хихикнул Ямашита. – И я развел, нэ? – он хитро прищурился и пихнул в бок Каменаши, прячущегося от камеры за его спиной. Тот тихо ойкнул. Ямапи расплылся в довольно пошлой улыбке от уха до уха и вдруг повернулся к нему всем корпусом, навалился, роняя спиной на диван, попытался чмокнуть в губы уворачивающегося, брыкающегося и хихикающего Каме, потом начал елозить руками по его бокам, задирая рубашку ладонями, и тщательно следя краем глаза за тем, чтобы камера все зафиксировала. Ласки быстро превратились щекотку, а смущенное хихиканье Казуи – в оглушительный истерический смех – совершенно не на камеру, ни разу не сексуальный, а привычный хрипловатый ржач. Ямапи понял, что еще немного и Каме начнет ползать аки крокодильчик по дивану, кататься по полу, сучить ножками и биться в совершенно не айдольской истерике.
- Чёрт, - выдохнул Ямапи себе под нос, без предупреждения резко нависая над Каме и вжимаясь губами в его приоткрытый от хохота рот, с ходу проталкивая язык почти ему в глотку, чего не позволил себе ни разу во время своей «игры в любовь» на съемках – надеясь таким способом достаточно встряхнуть Казую, чтобы тот спохватился и спрятал себя, скрыл истинное лицо Каменаши Казуи за ужимками «Каме», одного из самых эротичных джоннисов Агентства. И не испортил ему «игру», вернее, проигрыш.
Каме ахнул ему в губы, резко обрывая хохот, сел, чуть не опрокинув и отталкивая от себя, шумно вздыхая:
- Обалдел что ли?! …Вы не будете печатать эти снимки! И пленку… я ее выкуплю! Как и всё интервью! – резко рявкнул Казуя.
- Плакал мой ресторан на Сибуе, - проворчал Ямапи – опять самому себе, тут же перебивая приятеля, - я сам…
* * *
- Томохиса! – Каме проигнорировал возмущение Ямапи от звука собственного имени. – Ты немедленно прекращаешь эту игру! Засунь свою гордость себе…
- Заткнись! – процедил Ямашита. – Я проиграл – я отвечу! Съемки еще не кончились!
- Томо…
- Акира дэс! – выплюнул Пи.
- Послушай! Эти твои ужимки…
- Но-но!..
- И особенно – выходки перед папарацци!..
- Что – за психику волнуешься?
Каме подавился набранным для очередной тирады воздухом от следующего слова.
- …за Аканишевскую?! Так он эту муть желтую не читает, у него теперь один интерес – Интернет и Штаты. Ему не до бреда папарацци, - хмыкнул Ямапи. Тут же без перехода облапил Казую, прижимая его к стенке склада, наваливаясь и обслюнявливая мокрыми губами щеку, подбородок и шею – куда дотянулся: Каменаши сразу же начал выворачиваться из его хватки и отворачивать лицо, отталкивая Ямапи, хоть и не особо удачно.
Ямашита хихикнул.
- Сам напросился, - часто дыша в ухо, пропыхтел Ямапи, опять повторяя фразу, уже снящуюся Каменаши в кошмарах, - «Всего на один день, а потом можешь даже не смотреть в мою сторону», - едко припечатал он, все-таки снова нагло забираясь языком в рот оторопевшего Казуи, ненадолго прекратившего сопротивление, толкаясь бедрами в бедра Каме и проталкивая между его ног колено, потираясь им о промежность Казуи, одновременно получая нужные, похоже, ему самому фрикции от оказавшегося рядом с его набухшим пахом бедра Каменаши.
Коротко взвыв, Каменаши со всей силы толкнул Ямашиту в грудь, роняя навзничь, и, нависнув над ошеломленным падением Пи, прошипел:
- На хуй твои пари с условиями! Я к твоим проигрышам отношения не имею!
И умчался в сторону своей любимой рощи, оставив Ямашиту справляться с проигрышем – и возбуждением – самостоятельно.
@темы: I тур, творчество: авторский фанфикшн, KamePi, Kamenashi Kazuya, Drabblebattles, Yamashita Tomohisa
Желаем Вам на Новый год 
И в лес скорее унесет!!! 
Дорогие друзья, спасибо большое, что были с нами в этом году! От всей души хотим поздравить Вас с наступающим Новым годом! Пожалуйста, давайте вместе и дальше продолжать радовать друг друга и в 2011 году! 
